— Ты что-нибудь знаешь о своём папе?
Она поколебалась, наклонила голову набок и, наконец, сказала:
— Буэно. (исп. Хороший)
Я чуть не подавилась картошкой. В голове тут же вспыхнули все возможные способы, какими Райдер Хатли мог быть хорош… большинство из которых совершенно не подходили для разговора с его маленькой дочерью.
— Я его встречала, — сказала я, и глаза Адди распахнулись шире. — У его семьи есть ранчо.
Как только я произнесла это слово, её лицо побледнело, она уронила еду, сжалась в кресле и подтянула колени к груди. Ещё одна загадка для меня. Но теперь я была уверена, что версия рабочей группы о лидере Ловато на скотной ферме не была такой уж надуманной, как считали некоторые.
— Брат твоего папы — шериф округа. Его зовут Мэддокс, — продолжила я, делая вид, что не заметила её испуг. — У него есть дочка, она младше тебя всего на год. Её зовут Мила. Получается, она твоя кузина.
В глазах девочки страх ослабел, снова уступая место любопытству.
— Она настоящий ураган. — с улыбкой вспомнила я маленькую блондинку, с которой не раз сталкивалась на ранчо Хатли. Мила в первые же минуты знакомства умудрилась представиться, показать мне всех лошадей и попытаться убедить, что единороги существуют. — Полная твоя противоположность. Шарик энергии. Очень громкая. Говорит с бешеной скоростью. Она почти всё время на ранчо, помогает бабушке — твоей бабушке, печь пироги и всё такое. Так что с разговорами у тебя проблем точно не будет.
На этот раз я даже получила от неё настоящую улыбку, прежде чем она снова исчезла.
— Что-нибудь ещё хочешь узнать о папе или своей семье?
Она выглядела так, будто в её голове крутится тысяча вопросов, но в итоге просто покачала головой.
Телефон завибрировал. Сообщение от Рори. Она прислала изменённое изображение Анны-Рэйвен, которое сейчас прогоняла по системе распознавания лиц. Линия переносицы была сильно изменена, как и форма скул и угол наклона носа. Я хотела показать фото Адди и спросить, так ли её мама выглядела раньше, но пока судмедэксперты не закончили работу с телом, я не знала, насколько давно была сделана пластика. Возможно, девочка знала её только в том виде, в каком мы её нашли.
— Тебе стоит немного поспать, — сказала я, кивнув на диван за нами.
Она посмотрела на него, но не двинулась. Вместо этого вытащила из рюкзака Нинтендо. Подняла зарядку, оглядываясь в поисках розетки. Я помогла ей найти, куда подключить, и прежде чем она начала играть, попросила дать мне консоль. Она неохотно передала её.
Я покопалась в файлах, взломала систему, но ничего подозрительного не нашла. Проверила настройки, код, но опять ничего. Девочка молча наблюдала за мной с терпением, которого я ещё ни разу не встречала у детей. Я бы хотела изучить консоль получше, но боялась, что могу случайно повредить её данные, а сейчас это было единственное, что осталось у неё от прежней жизни. Неохотно я вернула ей устройство.
Оставшуюся часть полёта мы провели, уткнувшись в свои гаджеты.
Когда мы приземлились под Ноксвиллом, пилоты остались в кабине, пока мы с Адди собирали вещи. Она натянула капюшон толстовки, и я вывела её вниз, к чёрному Эскалейду, который Лиленд подготовил для нас. Машина была почти идентична той, что в Денвере, за исключением одного момента — в ней было детское автокресло. Я даже не подумала, что оно может понадобиться, когда везла Адди к базе. Очевидно, родительских наград мне не светило.
Адди сама пристегнулась, и мы отправились в Уиллоу Крик.
Мне уже доводилось бывать в куда более опасных ситуациях — например, когда меня окружили партизаны в Южной Америке. И всё же сейчас я нервничала больше, чем когда-либо. Одна маленькая девочка и мужчина, которому я её везла, заставляли мой желудок скручиваться так, будто я столкнулась с винтовкой MK47, имея на вооружении только нож.
Мне срочно нужна была какая-то разгрузка. Я включила радио. В динамиках раздался протяжный голос и соло на гитаре.
— Тебе нравится кантри? — спросила я. Адди пожала плечами. — Там, куда мы едем… люди слушают его так же жадно, как едят домашнее печенье с шоколадной крошкой. Мне тоже нравится, даже когда оно бывает чересчур приторным. В школе я даже заставила старшего брата ходить со мной на уроки линейных танцев.
В зеркале заднего вида я увидела, как у неё снова дёрнулись уголки губ, и мне захотелось заставить её улыбнуться по-настоящему, хоть на мгновение облегчить её боль.
— Брат клялся, что ненавидел каждую секунду, что терпеть не может кантри, но я однажды застукала, как он покачивает бёдрами под Кэрри Андервуд на Рождество. Его невеста его тоже дразнила, особенно потому, что она рок-звезда. Ты когда-нибудь слышала о The Painted Daisies?