Она говорила, что не умеет сидеть без дела, и я сам в этом убедился с тех пор, как она появилась в городе. Ей нужно движение. Что-то сложное, требующее усилий. Загадки, которые нужно разгадывать.
— Это совсем не то, совсем не то же самое, но у Мэддокса сейчас нехватка людей на станции.
Она снова поморщилась, и я уже не был уверен, из-за боли или из-за работы, которую я предложил.
— Твой босс прав. Тебе не нужно решать это прямо сейчас. Возьми отпуск, как он советовал. Отдохни, восстановись. Это должно быть твоим приоритетом.
— Может, я позвоню твоей маме и попрошу номер в отеле?
Хотя я знал, что она шутит, её глаза сверкали весельем, я всё равно рыкнул в ответ:
— Если остановишься на ранчо, у нас будут проблемы. В Уиллоу Крик есть только одно место, где ты будешь спать.
— Какой ты властный.
— Ты это обожаешь.
— От тебя… да.
Эти два слова врезались в меня. «Да». Я хотел, чтобы она сказала это в другом смысле. Хотел, чтобы она позволила мне надеть кольцо ей на палец перед нашими семьями и объявить всему миру, что мы — навсегда.
Кольцо, которое я забрал из сейфа Хайме, жгло мне карман. Я не собирался дарить его Джиа — с ним было слишком много неприятных воспоминаний, но я подарю ей другое. Кольцо, которое будет только о нас.
Когда я сжал в руке кольцо моей прабабушки, почувствовал огромное облегчение, что вернул семейную реликвию, украденную Рэйвен. Мама пыталась не показывать, как ей было грустно из-за его потери — она знала, что у меня и так достаточно сожалений. Но тогда казалось, что вместе с кольцом мы потеряли часть себя.
Хотя бабушка никогда не была замужем, она носила его на правой руке до самой смерти, а потом передала его маме. На тот момент у мамы уже было кольцо, которое купил ей отец, и она не хотела менять одно на другое, поэтому сохранила его для того из нас, кто первым обручится и захочет использовать семейную реликвию. Мне выпало это сомнительное счастье.
Вернуть его — было всё равно что спасти нашу землю от продажи по кускам. Как будто я исправлял историю семьи. Восстанавливал её. Сохранял её целостность.
Джиа позволила мне сделать это.
Она подарила мне то, чего я никогда не ожидал снова иметь.
Адди. Себя.
Это были самые важные подарки.
Всё остальное — просто сладкое дополнение, как взбитые сливки на мамином пироге.
♫ ♫ ♫
Когда мы приехали в больницу и МакКенна показала нам рентгеновские снимки, стало ясно, что этот ублюдок не просто сломал Джиа запястье, но и так его выкрутил, что кости сместились. Это означало, что Джиа нужен был гипс. Так что, когда мы наконец отправились на ранчо, где нас ждали Адди и вся моя семья, уже было почти время обеда.
Я только помог Джиа выбраться из машины и повернулся к крыльцу, как маленькое тело с разбегу бросилось к нам. Моё сердце ухнуло, застучало яростно, когда я подхватил Адди, прижимая её к себе одной рукой, а другой притягивая Джиа ближе.
Адди зарылась лицом в изгиб моей шеи, её тельце дрожало. Я почувствовал, как что-то тёплое скатилось по моей коже, и только тогда понял, что она плачет.
Я поцеловал её в висок, крепче сжал в объятиях, стараясь успокоить.
— Всё закончилось, милая. Мы здесь. Мы в безопасности. И больше никто не придёт за тобой.
Адди подняла лицо, слёзы текли по её щекам. Она посмотрела на меня, потом на повязку на шее Джии, затем на гипс.
— Ты ранена!
— Ничего страшного. Через шесть-восемь недель буду как новенькая.
Адди уставилась на повязку среди фиолетовых синяков на Джииной шее. Кровь запеклась на лифе её вечернего платья. Глаза девочки распахнулись, когда она осторожно протянула к повязке крошечные пальцы.
Джиа перехватила её руку и поцеловала в кончики пальцев.
— Клянусь, Адди, со мной всё будет в порядке.
— Это был нож?
Вопрос прозвучал так тихо, что ветер почти унёс его.
— Да. — ответила Джиа, сглотнув, её глаза наполнились слезами. — Но теперь их больше нет, Адди. Всех плохих людей. Они больше не смогут причинить нам вред.
В её голосе звучала такая уверенность, что даже если бы я не видел своими глазами, как закончилась история с Ловато, я бы поверил ей.
— Они умерли?
Джиа кивнула. И я любил её за эту честность, даже когда правда была тяжёлой. Правда всегда лучше.
— Мама тоже умерла. — голос Адди был таким грустным, что моё сердце чуть не разбилось снова.
— Да. — признал я. — Но мы привезём её сюда, на ранчо. Похороним вместе с моей семьёй, на участке Хатли. И ты сможешь приходить к ней, когда захочешь.
— Она не сможет отвечать.
— Нет, но я верю, что она будет тебя слышать. — сказал я.