Она поколебалась, затем кивнула.
— Она говорит только на испанском? — спросил Райдер, в его голосе звучала забота.
Я почти забыла, что все еще обращалась к Адди на испанском. Я перевела взгляд с него на девочку.
— Ты ведь говоришь и на английском, и на испанском, верно?
Адди снова шагнула ко мне, но кивнула. Райдер присел перед ней.
— Это хорошо. Я не очень хорошо знаю испанский. Может, ты меня научишь?
Он замялся, прежде чем продолжить:
— Я когда-то учил его… но многое уже забыл.
В наступившей тишине повисло напряжение.
Она ему не доверяла. Она была приучена не доверять никому. То, что она держалась за меня, объяснялось не верой в безопасность, а тем, как я ее нашла.
— Давайте посмотрим игровую комнату? — предложил он.
Адди с жаром закивала.
Мы вышли из спальни, и она посмотрела на дверь, а затем на другие вдоль коридора.
Ее взгляд остановился на еще одном лестничном пролете, ведущем в другую стеклянную галерею.
— Моя комната там, — кивнул Райдер в сторону ступеней. — Если что-то понадобится ночью, я буду там.
Адди замерла, переминаясь с ноги на ногу.
Райдер взглянул на меня, и я увидела не только напряжение, но и беспомощность. Он был потерян. Он не знал, как стать отцом семилетней девочке. Не просто ребенку, а ребенку, прошедшему через травму. Девочке, которая жила вне общества, на грани. Кто знает, что она видела, даже до вчерашнего дня? Я не хотела, чтобы мое сердце еще сильнее смягчилось к нему. Но оно сделало это.
Райдер провел нас вниз по изогнутой лестнице в длинный цокольный этаж, по площади равный кухне и гостиной над ним. Глубокие кожаные диваны, источающие комфорт, были повернуты к огромному телевизору, встроенному в стену из тикового дерева. Полки были уставлены различной техникой, книгами и настольными играми. В дальнем углу стоял старый музыкальный автомат, несколько ретро-игровых автоматов — «Пакман», «Фроггер» и пинбольный стол. Бильярдный стол, доска для дартса и лакированный бар завершали картину идеального мужского логова.
Адди вырвала свою руку из моей и побежала прямо к автоматам в углу.
— Играть? — спросила она, махнув рукой в сторону игры Пакман.
Райдер усмехнулся, его губы, почти слишком красивые для мужчины, образовывали выразительный изгиб, скрытый под щетиной, уже близкой к полноценной бороде. Она была аккуратно подстрижена, чёткие линии и изгибы говорили о том, что это не просто запущенная щетина, а продуманный образ.
Райдер Хатли хотел, чтобы мир видел в нём сурового ковбоя, в изношенной рабочей одежде, старых, видавших виды ботинках, занятого фермой и скотом, далёкого от блеска и гламура. Но этот дом, его бизнес, ухоженная борода — всё в нём говорило о точности и контроле, о продуманности и искусстве, совсем не свойственных какому-то простому фермеру, застрявшему в своём захолустье.
Райдер направился к миске, стоявшей на барной стойке, вытащил оттуда горсть золотых монет, а затем двинулся к автомату Пакмана.
Он махнул в сторону миски.
— Жетоны. Если закончатся, скажи. Открою автомат и достану обратно.
Он вставил монету в слот, и автомат ожил, заполняя комнату музыкой и электронными звуками. Адди заулыбалась, но когда встала перед ним, едва доставала до кнопок.
— Подожди, — сказал он и ушёл в кладовку в конце коридора. Вернулся он уже со складной подставкой, которую поставил перед автоматом. Адди взобралась на неё, нажала кнопку старта и тут же погрузилась в игру. Из её губ вырвался смешок, когда жёлтый персонаж чуть было не попался в угол. Её пальцы двигались быстро, а лицо светилось радостью. Такой живой я не видела её с того момента, как вытащила из-под кровати в гостиничном номере. У меня сжалось сердце.
Райдер отступил назад и встал рядом со мной, наблюдая за ней.
Когда она проиграла, то тут же бросила в автомат ещё одну монету из оставленной им стопки и начала заново.
— Что там? — спросила я, кивнув подбородком в сторону коридора.
— Незаконченные комнаты.
— Спальни?
Он кивнул, но выглядел неловко.
— Рэйвен хотела большую семью.
У меня снова сбилось дыхание, тот же странный, рваный ритм, что начался ещё у дома. Как будто я не могла найти устойчивый, привычный темп. Как будто всё здесь выбивало меня из колеи.
— Вы строили дом вместе?
— Нет. Тогда у меня не было денег. Но мы вместе чертили планы. Просто мечтали. Когда смог их воплотить, внёс кое-какие изменения, но оставил дополнительные комнаты, вдруг кому-нибудь ещё понадобятся. Пока что они не закончены.
— Эта земля принадлежит твоей семье, так что ты не продашь её, да?