Мила посмотрела на Адди, как будто увидела её по-настоящему только сейчас.
— Но я же не незнакомая! Мы же друзья! Мы решили вчера, помнишь?
Я сдержал смешок и присел, чтобы заглянуть Адди в глаза.
— Ты справишься? Я ненадолго. Можно просто оставаться здесь, никуда не идти.
Она взглянула на котят, потом на Милу и Сэди, и медленно кивнула.
— Ладно.
Я начал отступать к лестнице.
— Я быстро. Если что, просто попроси Милу закричать — у неё голос такой, что разбудит мёртвого енота на другом конце округа.
— Дядя Райдер! — возмутилась Мила.
Я улыбался, когда мои ботинки коснулись земли. Остановился на секунду, прислушался. Мила говорила без умолку, Сэди иногда вставляла что-то.
Это хорошо. Девочки знакомятся друг с другом. У Милы есть друзья, но в её возрасте это не то же самое, что иметь семью. Братья, сёстры… кузены.
У меня сжалось сердце.
Они кузины.
У меня есть дочь.
Холод пробежал по спине.
Я — отец.
Хотя я знал это и думал об этом с того самого момента, как вошёл в участок, осознание всё равно каждый раз било меня в грудь в самые неожиданные моменты.
Если бы письмо Рэйвен меня ещё не убедило, то второе имя Адди точно расставило бы всё по местам. Мэддокс предлагал сделать ДНК-тест неофициально, и я всё равно собирался его пройти, но это ничего бы не изменило.
Адди была моя.
♫ ♫ ♫
Мне понадобилось больше времени, чем я планировал, чтобы проверить стройку. Когда я зашёл в новый домик, Шон и Рамон были по уши в работе.
Шон вырос в Уиллоу Крик. Светло-каштановые волосы, голубые глаза, ковбой до мозга костей, он пользовался популярностью у местных и туристов в баре моего дяди. Он был мастером на все руки на ранчо, и я доверял ему так же, как доверял семье.
Рамон приехал в город около года назад, перебравшись из Нэшвилла после неудачной попытки стать кантри-певцом. У него была типичная внешность звезды кантри и вполне неплохой голос, но, по его словам, городская жизнь, бешеный ритм и эта постоянная борьба за успех были ему не по душе.
Они на минуту прервали работу, чтобы показать мне, что успели сделать за последние два дня. Затем мы склонились над чертежами, разложенными на импровизированном столе из двух козел и листа фанеры. Обсудили задачи, которые нужно выполнить до следующей проверки, и я почувствовал себя виноватым за то, что снова оставляю их вдвоём.
Строительство домиков было не работой для двоих. Чёрт возьми, даже для троих её было слишком много. Мы уже работали на пределе возможностей, но я не мог надолго оставить Адди. Пока что. Когда я объяснил, что у меня появились личные обстоятельства и, возможно, через день-два я смогу вернуться к работе, они просто отмахнулись и сказали, чтобы я занимался своими делами, а они справятся. И они действительно справятся, но дело было не только в этом. Мне нравилось воплощать в жизнь то, что я сам спроектировал.
Когда я вышел из домика и снова направился к конюшне, температура, казалось, стала ещё ниже. В это же время Джиа припарковалась рядом с моим грузовиком. Она вышла, запахивая кожаную куртку поверх лиловой фланелевой рубашки, которая была на ней утром. Под моими руками она была мягкой, но не такой мягкой, как кожа на её талии. И уж точно не такой нежной, как её губы, которые буквально таяли под моими.
Моё сердце забилось быстрее.
Второй поцелуй, который я получил этим утром, только усилил моё желание.
Она убрала волосы под серую вязаную шапку и направилась ко мне.
— Что-нибудь новое? — спросил я.
Она покачала головой.
— Пока нет, но мы только что выпустили фото. Моя напарница, Рори, нашла зацепку по фургону, который видели на месте преступления, и проследила его до пригорода Денвера. Местные полицейские сейчас обходят дома, показывают фото, ищут свидетелей.
Она огляделась.
— Где Адди?
Я кивнул в сторону конюшни.
— Как раз туда возвращаюсь.
Пока мы шли, наши плечи время от времени соприкасались, и моё тело тут же реагировало на это. Простора было достаточно, чтобы отойти в сторону, разорвать контакт, но я этого не сделал. Что я действительно хотел сделать — это схватить её за руку, прижать к стене конюшни и продолжить то, что мы начали. Вместо этого я довольствовался тем, что едва заметно касался её руки своей.
Мы вошли внутрь и увидели Сэди, наполнявшую кормовые мешки для лошадей. Она махнула нам рукой, а затем приложила палец к губам, показывая вверх.
Джия и я остановились и прислушались.
Сначала я услышал Милу — как всегда громкую и разговорчивую. А затем — тихий голос Адди. И не просто слово. Даже не два запинающихся слова. А целое предложение. Даже несколько.