Знак появился всего пару десятилетий назад, после того как группа Watery Reflection построила себе поместье над озером. Наш город гордился своими знаменитостями так же, как Белл Бакл гордился своей колой и лунными пирожными. Городской стадион носил имя погибшего футбольного игрока, а холм за озером теперь назывался Watery Reflection Hill. Мы гордились тем, что эти люди — часть нашего сообщества, но мы и защищали их. Если репортёры совали нос куда не следует, мы их отшивали так же быстро, как енот лезет в мусорный бак.
Очаровательная старомодная атмосфера нашего центра привлекала художников, фотографов и даже съёмочные группы. Церкви с остроконечными шпилями, выглядывающими из-за крыш, булыжные мостовые, напоминающие о давно забытых каретах, фонари в форме фонарей — всё это делало город идеальной картинкой для открытки. Ветвистые ивы перемежались с магнолиями на каждом углу, наполняя воздух ароматом, когда они цвели. Фасады магазинов были из обветренного кирпича, с белыми колоннами и чёрными ставнями, а их витражные окна на закате превращали улицу в игру золотых бликов и переливчатых радуг.
Я припарковался у мастерской Вилли, надеясь, что он наконец починил мой звуковой ружьё. Увидев табличку «Закрыто», я застонал, сразу поняв, куда он подался. Я не был уверен, что сегодня готов к пьяному Вилли.
Я направился на окраину города, к бару дяди Фила. МакФлэнниган стоял в Уиллоу Крик уже больше века. Легенды гласили, что все поколения МакФлэнниганов владели этим местом.
Я толкнул резные двери, и передо мной открылся паб, который больше подошёл бы ирландской глубинке, чем дикому Теннесси. Богатая древесина, зеркала с гравировкой, старинное очарование. Меня тут же накрыл шум живой музыки, и я едва сдержал очередной стон. Я забыл, какой сегодня день. Четверг. А это значит пиво за два доллара и соревнования по линейным танцам, превращающие город в стаю бешеных собак.
Я двинулся к барной стойке и тут же заметил Вилли. Его массивные плечи ссутулились, а в руках он сжимал пиво, не отрывая взгляда от танцующих. Толпа в клетчатых рубашках, тёмных джинсах и ковбойских сапогах казалась неуместной на фоне старинных деревянных панелей и потёртых зелёных обоев.
Я бросил шляпу на лакированную стойку и уселся рядом с Вилли.
— Ты починил моё звуковое ружьё?
Вилли кивнул.
— Завтра привезу.
Сэди пододвинула мне пиво, и я встретился взглядом с сестрой, усмехнувшись.
— А если я хочу виски?
— Будешь пить пиво и радоваться, — бросила она, ухмыльнувшись, пока вытирала руки о полотенце.
Моя сестра — энергичная брюнетка за двадцать, с короткой стрижкой пикси и фирменной бледной кожей и голубыми глазами МакФлэнниганов. Когда-то её взгляд всегда искрился озорством, но теперь в нём чаще отражалось раздражение. Побочный эффект того, что она была ранена, защищая Милу. Теперь она прихрамывала, когда повреждённый бедренный нерв начинал давать о себе знать. После ранения она бросила колледж и отказалась от карьеры в профессиональном дартсе. Моё мнение, которым я благоразумно не делился, было в том, что она начала работать у дяди Фила просто потому, что хотела сбежать от чрезмерной заботы мамы.
Моя шея горела, как будто за мной наблюдал и повернул голову.
Блондинка в обтягивающем платье смотрела прямо на меня. Её внешность кричала «городская девчонка». Дорогая сумочка висела на спинке её стула, а каблуки болтались на кончиках пальцев. Туристка. Приехала за снежными горами и антикварными лавками.
Я приподнял стакан, улыбнулся и на секунду задумался о том, чтобы подойти.
Она была именно тем, что мне нужно. Полная противоположность тем двум темноволосым женщинам, которые не давали мне покоя весь день. Я мог бы забыться с ней. Найти разрядку и удовлетворение без всяких эмоций. Подарить ночь, о которой ей будет что рассказать подругам, когда она вернётся к своей настоящей жизни.
— Нет. — сказала Сэди, хлопнув меня полотенцем по руке.
Я недовольно фыркнул, поймав полотенце, легко вывернул его из рук Сэди и попытался щёлкнуть её им. Она с лёгким смешком отпрыгнула назад.
— Что случилось с той Сэди, которая всегда была на моей стороне? Которая рассуждала о радостях нагого тела и доводила Джемму и Мэддокса до румянца?
Один из наших любимых способов провести время с Сэди был довести до неловкости младших братьев и сестёр. И хотя я не хотел представлять свою младшую сестру в постели, это не мешало мне получать удовольствие от её попыток смутить остальных.
— Сегодня не она, Райдер. Не в этот вечер. Её парень продинамил её. Уехал на длинные выходные, на которых она надеялась получить предложение.