На Земле, разумеется, и не подозревали о присутствии на орбите миллионнотонного инопланетного корабля, обладающего колоссальной мощью и гипертрофированной любознательностью. Все обитатели планеты занимались своими обычными делами: убивали, пытали, умирали, наносили увечья, подвергались пыткам, лгали и так далее. Собственно, вышеперечисленные занятия были для них в полном смысле слова обычны, и это меня чрезвычайно беспокоило. Но я все еще надеялась, что нам будет позволено вмешаться и разгрести большую часть этой кучи дерьма. Примерно в эти дни два «Боинга-747» столкнулись на острове, принадлежавшем к испанской колониальной сфере[15].
Я перечитывала Короля Лира, сидя под пальмой. Корабль отыскал это дерево в Доминиканской Республике, где его должны были выкорчевать, расчищая место под строительство новой гостиницы. Решив, что было бы уместным позаимствовать несколько образцов эндемичной флоры, Капризный как-то ночью изъял пальму и перенес на борт, прихватив с собой несколько десятков кубометров песчаной почвы, содержавших ее корневую систему, после чего высадил в центре нашей жилой секции. Это потребовало немалых усилий по перестановке, и те, кто в это время спал, испытали смешанные чувства, пробудившись, распахнув двери кают и увидев двадцатиметровое дерево, растущее из огромного колодца в центре отсека. Сотрудники Контакта, впрочем, помнили и не такие проделки своих кораблей, так что все приняли это как должное. Тем не менее по любой мыслимой шкале эксцентричности ОКК, допускавшей калибровку, такая шалость, чтобы не сказать — вздорная выходка, относилась к разряду крайне редких.
Я сидела как раз напротив двери каюты Ли'ндана. Он вышел, все еще беседуя с Тель Гемадой. Это не мешало Ли развлекаться, подбрасывая бразильские орехи в воздух и пытаясь поймать их ртом на ходу. Тель была в восторге. Ли подбросил один орех особенно высоко и попробовал поднырнуть, подстраиваясь под его неожиданную траекторию, но неудачно, и, споткнувшись, врезался в стул, на который я закинула ноги (и да, я всегда изображаю бездельницу на борту корабля; понятия не имею, почему). Ли перекатился с боку на бок, выискивая исчезнувший из виду бразильский орех. У него был озадаченный вид. Тель с усмешкой покачала головой, потом распрощалась с ним. Она принадлежала к числу неудачников, пытавшихся составить хоть какое-то представление о принципах земной экономики, и даже такое временное облегчение ей было в радость. Помнится, весь тот год экономистов на корабле легко было узнать по их безумному виду и глазам навыкате. А Ли… что ж, Ли просто был парень себе на уме, вечно ввязывавшийся в какие-то состязания с кораблем.
— Спасибо, Ли, — сказала я, отдергивая ногу от перевернутого стула. Ли лежал на полу, тяжело дыша и глядя на меня ополоумевшим взглядом. Через некоторое время он с явственным усилием разлепил губы, и я увидела орех, крепко зажатый между его зубов. Он сглотнул, поднялся на ноги, приспустил брюки на половину длины и неторопливо обошел вокруг ствола дерева.
— Как для моего роста, оно просто превосходно, — объяснил он, видя, что я удивленно воззрилась на него.
— Для твоего роста не будет так уж превосходно, если корабль поймает тебя за этим занятием и пошлет сторожевой нож по твоим следам.
— Я могу отсюда контролировать действия господина 'Ндана, но не собираюсь сопровождать их ничем более, кроме этого краткого комментария, — сказал маленький дрон, вылетевший из пальмовой кроны. Это был один из дронов, построенных кораблем для наблюдения за стайкой птиц, оказавшихся на пальме в момент ее переноса на борт; птиц следовало кормить и убирать за ними (корабль весьма гордился тем, что каждая порция их помета почти немедленно растворялась в воздухе). — Однако я нахожу его поведение несколько тревожащим. По всей вероятности, он хотел бы сообщить нам, что он чувствует, размышляя о Земле, или, по крайней мере, поговорить об этом со мной, а может статься, — и это еще хуже, — что он и сам в точности не знает, чего ему надо.
— Все куда проще, — ответствовал Ли, обнажая член. — Мне надо отлить.
Он бесстыдно присел на корточки и затем игриво взъерошил мои волосы, прежде чем взвиться в воздух и шумно опуститься на моей стороне колодца.
— Писсуар в твоей каюте вышел из строя, не так ли? — пробормотал дрон. — Не пойми это как осуждение…
— Я слыхал, ты опять собираешься в дебри уже завтра, — сказал Ли, скрестив руки на груди и серьезно глядя на меня. — Я свободен нынче вечером, да впрочем, и прямо сейчас. Я мог бы оказать тебе небольшие знаки внимания, если тебе так угодно; последняя ночь в компании хороших парней перед возвращением в стан варваров.
— Небольшие? — уточнила я.
Ли улыбнулся и энергично зажестикулировал обеими руками.
— Ну, скажем так, приличия возбраняют…
— Нет.
— Ты совершаешь ужасную ошибку, — сказал он, подпрыгивая на одном месте и похлопывая себя по животу. С отсутствующим видом он посмотрел в направлении ближайшей столовой. — Я и правда в отличной форме. А этим вечером совсем не занят.
— Вероятнее всего, что в последнем ты не солгал.
Он просиял, пожал мне руку и чмокнул в щеку, после чего убрался прочь. Ли был из тех, кто не прошел даже базовый тест на соответствие земной гуманоидной норме — чтобы замаскировать свои телеса и шевелюру, ему понадобилось бы нечто большее, чем простая физическая коррекция. Если быть точным, он больше всего смахивал на помесь Квазимодо с лесной обезьяной. Но я думаю, что вы бы вряд ли удивились, повстречав его в рядах менеджеров по продажам IBM[16]. Проблема коренилась в том, что он не мог и часа прожить, не ввязавшись в какую-нибудь ссору или драку. Такие места, как Земля, вырабатывают собственный кодекс приличия и накладывают на поведение соответствующие ограничения. Ли не был способен с ними примириться.
Несмотря на то, что надежд попасть на Землю у Ли не было, он с удовольствием проводил неформальные занятия по предполетному инструктажу людей, отправлявшхся с заданиями на поверхность планеты. Хотя его бы выслушали все равно, выступления Ли отличались особой лаконичностью. Он входил, говорил что-то вроде: «Основное правило заключается в следующем: большей частью то, что вам предстоит открыть, окажется полным дерьмом» (Эта формулировка Закона Старджона лишь несущественно уступает общепринятой. — Примеч. дрона.) и уходил восвояси.
— Госпожа Сма… — Маленький дрон облетел вокруг моей головы и устроился в дупле, предварительно убедившись, что Ли ушел. — Надеюсь, что вы не откажете мне в незначительной услуге, когда завтра отправитесь обратно.
— Какого рода? — спросила я, на время отвлекаясь от Реганы и Гонерильи.
— Я буду вам очень признателен, если вы поговорите кое с кем в Париже перед тем, как вернуться в Берлин.
— Я… не думаю, что это будет трудно, — сказала я. В Париже мне бывать еще не доводилось.
— Отлично.
— А в чем проблема?
— Да нет никакой проблемы. Но… я просто хочу, чтобы вы проведали Дервлея Линтера. Просто поговорите с ним немножко, вот и все.
— Угу.
Я была немало удивлена, с чего бы вдруг кораблю это понадобилось, и с ходу выстроила гипотезу (впоследствии оказавшуюся ошибочной). Капризный, подобно всем остальным кораблям, с какими я встречалась в Контакте, обожает заговоры и интриги. Эти устройства подчас убивают кучу времени на розыгрыши и многоуровневые разводки и маленькие тайные планы, ловят любую возможность подтолкнуть людей вести себя так, сказать это, сделать то, — просто для прикола.