Эмори так часто слышала эту историю от Сета, что могла бы пересказать ее дословно, копируя интонацию. Девяносто лет назад на всех континентах Земли открылись огромные воронки, в которые обрушились целые города. Из воронок повалил странный черный туман, полный светящихся насекомых, которые раздирали в клочья все живое, что попадалось им на пути. Ни одно государство мира не могло сдержать туман, какие бы меры ни принимало.
Прошел год, и туман захватил всю Землю, но целые страны погрузились в междоусобицы и варварство задолго до того, как погибнуть физически. Единственным маяком надежды была трансляция Ниемы, которая звала всех выживших на маленький греческий остров.
Она была тогда главным научным сотрудником огромной лаборатории под названием институт Блэкхит, и ей удалось построить барьер, сдерживающий туман. Ниема обещала безопасность всякому, кто доберется до ее острова.
Сделать это удалось немногим – лишь несколько сотен измученных скитальцев достигли заветного острова, но это оказалось только началом их испытаний. Беженцы выросли в мире, где еда и лекарства покупались в магазинах, а выживание человека зависело больше от его финансов, чем от навыков. Любая нужная информация бралась с экранов и сразу шла в дело, не оставляя по себе ничего в головах пользователей. А когда экранов не стало, оказалось, что люди не знают, как вести хозяйство, добывать пищу и ремонтировать старые здания, которые давали им кров.
Тяжелые годы шли один за другим, сокращая число беженцев. Почти каждый месяц кто-нибудь погибал под обломками каменной кладки или сгорал в случайном пожаре. Люди царапались о ржавые гвозди – и мучительно умирали, мечась в жару. Они не умели отличать ядовитые грибы от съедобных и купались в те месяцы, когда море кишело ядовитыми медузами и акулами.
Жизнь давалась трудно, а смерть – легко, и многие добровольно отказались от борьбы. К счастью для человеческого рода, те первые беженцы успели родить детей, и именно от них происходят все жители деревни.
Трое старейшин – это последние из тех ста семнадцати ученых, которые жили и работали в Блэкхите, когда появился туман. В их крови еще действуют прививки, усовершенствования и технологии, которые были в ходу до конца света. Старейшины медленно стареют, никогда не болеют, и все относятся к ним с инстинктивным почтением, которого, по словам Эмори, заслуживает только Ниема.
– Почему ты должна быть… – Сет утыкается лбом в шершавый корпус лодки. Он добрый человек и потому не решается высказать свою мысль напрямую, однако его доброты не хватает на то, чтобы отказаться от намеков.
– Не такой, как все? – подсказывает ему Эмори.
Он горько машет рукой туда, откуда доносятся музыка и смех:
– Все счастливы, Эмори. Люди просто счастливы. Это не сложно. Мы все знаем, что у нас есть, и мы благодарны за это. Почему тебе так нужно сомневаться?
– А что у нас есть, папа? – спрашивает Эмори тихо. – Развалины деревни. И остров, который нам нельзя исследовать без разрешения.
– Это опасно! – машинально вставляет он.
– Тогда почему в школе нас не всех учат выживанию? Я люблю Ниему, но скажи мне честно, что ты думаешь о Тее и Гефесте? Разве они вносят такой большой вклад в развитие деревни, чтобы освобождать их от правил, которым обязаны следовать мы все? Разве справедливо, что они не умирают в шестьдесят, как мы? Почему они не выращивают овощи, чтобы добывать себе еду, не работают посменно на кухне, не помогают убирать…
– Они делятся знаниями!
Эмори отшатывается от его крика, как тьма от пламени свечи. Их спор бессмыслен, и она это знает. Отец никогда не усомнится в старейшинах сам и не поймет ее сомнений. И чем чаще она спорит с ним на эту тему, тем большее раздражение она у него вызывает. Видимо, оно вот-вот достигнет предела.
– Я возвращаюсь на поминки, – говорит она, сдаваясь. – Матису что-нибудь передать?
– Я говорил с ним сегодня утром, – отвечает Сет, наклоняясь за брошенным молотком.
Стемнело, в деревне звонит колокол, объявляя комендантский час, а это значит, что у жителей есть пятнадцать минут на отход ко сну. Почти все уже в общежитии, где чистят зубы и жгут лемонграсс, чтобы отпугнуть комаров. В окнах весело мигают огоньки свечей, рассеивая ночной мрак.
В каждой комнате общежития спят по несколько человек, иногда до восьми, на тех же железных койках, на которых спали солдаты, когда здание была казармой, только теперь матрасы набиты соломой, а подушки – перьями. Одеяла здесь не нужны. Даже зимой на острове жарко.