Добравшись до коридора сразу за главной спальней, я останавливаюсь и вглядываюсь в темноту комнаты. Закрываю глаза и заставляю свои ноги двигаться вперед, но они отказываются. Сдавшись, поворачиваюсь и поднимаюсь по лестнице на верхний этаж. Я выросла в этом доме со своим отцом и братом. Когда папа и Шелби сошлись вместе, мы все переехали в ее дом по соседству, а этот стали сдавать и получать дополнительный доход. Потом, когда мы с Гейбом поженились, они продали его нам.
Поднявшись наверх, я иду в ванную, раздеваюсь и забираюсь под душ, позволяя горячей воде стекать по мне, пока она не становится холодной. Выйдя, я заворачиваюсь в полотенце, затем иду в свою старую комнату, где беру пару спортивных штанов, которые не надевала много лет, а также старую толстовку и пару толстых носков. Я устраиваюсь в постели, долго лежу без сна, глядя в окно и понимаю, что не засну.
Нуждаясь в глотке свежего воздуха, спускаюсь вниз, по пути к входной двери беру плед со спинки дивана. Выхожу на улицу, сажусь в одно из кресел на крыльце, и кладу ноги на перила, набросив плед на колени. Ночь ясная, звезды такие яркие, что можно разглядеть каждое созвездие без помощи телескопа. Я точно знаю, что такой вид, какой открывается сейчас передо мной, мало кому доведется лицезреть. Я откидываю голову назад и закрываю глаза, глубоко дыша и позволяя прохладному ночному воздуху помочь справиться с болью, которая, кажется, охватывает мою грудь при каждом вдохе.
— Бри.
Мое тело подпрыгивает вверх, глаза распахиваются, и я прикрываю рукой колотящееся сердце. У подножия лестницы стоит темная фигура Денвера.
— Ты напугал меня до чертиков, — выдыхаю я, разглядывая его темные волосы и бороду, закрывающую нижнюю половину лица.
За исключением последних трех дней, я редко видела его с той ночи, когда Гейб попросил меня стать его девушкой, и при встречах Денвер всегда держался на расстоянии. Я тоже дистанцировалась, но время от времени спрашивала Джо о нем. Она никогда много мне не рассказывала, только то, что у него все хорошо. Тем не менее, я всегда рада слышать о нем.
— Прости. Я увидел тебя и решил подойти и проведать, как ты. — Он поднимается по ступенькам на крыльцо и садится в кресло рядом со мной. — Я бы спросил, как у тебя дела, но не думаю, что это нужно.
— Наверное, ты прав, — бормочу я, снова закидывая ноги на перила. — Я... Я видела тебя вчера на поминках и чуть раньше сегодня вечером. Спасибо, что пришел. Я... я, наверное, должна была... Я просто...
— Прекрати.
Он кладет свою руку поверх моей, и я отдергиваю ее, так как его прикосновение обжигает.
— Прости.
Я качаю головой, чувствуя себя идиоткой из-за того, что так реагирую на его прикосновения.
— Не извиняйся. — Денвер откидывается на спинку стула и кладет свои ноги в ботинках на поручень рядом с моими. — Почему ты здесь?
— Не могла заснуть. — Я откидываю голову на спинку стула. — Почему ты не дома так поздно?
— Сейчас только десять. Я был у твоих родителей с мамой и папой. Затем вышел покурить и увидел тебя здесь и захотел проведать тебя.
— О, я думала, что уже позже. — Я смотрю на него. — Ты куришь?
— При случае. — Он пожимает плечами.
— Тебе следует бросить, — сообщаю я ему, желая добавить, что курение убивает, но этого не делаю, потому что в наши дни кажется, что все может тебя убить. Загрязнение воздуха, пребывание на солнце, химические вещества в пище, которую вы едите, и в воде, которую вы пьете, или неожиданная опухоль головного мозга могут внезапно оборвать вашу жизнь. Реально это чудо, что люди доживают до двадцати лет.
— Да, я должен.
— Прошу прощения? — спрашиваю я, сбитая с толку его заявлением.
— Мне следует бросить курить.
— Верно, извини.
Я качаю головой, глядя на ночное небо и набегающие темные тучи.
— Когда ты в последний раз спала? — мягко спрашивает Денвер, и я снова сосредотачиваюсь на нем.
— Прошлой ночью.
— Ладно, позволь мне перефразировать. Когда ты в последний раз хорошо спала ночью?
— Месяц назад.
У меня начинает сдавливать горло, и я закрываю глаза. Один месяц — это все, что у меня было. У Гейба всегда были мигрени, но в последнее время они стали настолько сильными, что ему становилось плохо и он не мог встать с постели. Мне потребовалась целая вечность, чтобы убедить его обратиться за помощью к врачу, и тому, не понравились симптомы, описанные Гейбом, и он решил отправить его в Анкоридж, для сдачи анализов. Именно тогда мы узнали про опухоль. И не просто опухоль, а четвертой стадии. Врачи и специалисты в Анкоридже хотели провести химиотерапию и облучение, и Гейб согласился, но он не дожил даже до первой процедуры — у него случилась аневризма, и он внезапно умер, находясь в доме своих родителей.
— Я думала, у нас было больше времени, — шепчу я, и слезы текут по моим щекам.
— Мне жаль, Бри. Так чертовски жаль. — Денвер обхватывает мою руку своей.
— Мне тоже.
Я не отстраняюсь. Я переворачиваю свою руку и переплетаю свои пальцы с его, позволяя его теплу и силе успокоить меня.
— Он звонил мне.
— Что?
Я открываю глаза и встречаюсь с ним взглядом.
— Гейб звонил мне. — Денвер отводит взгляд, и мое сердце начинает странно биться в груди.
— Что он сказал?
— Гейб сказал, что умирает. — Я пытаюсь высвободить свою руку, но ее не выпустили. — Твой муж попросил меня быть рядом с тобой. — Он замолкает. — Я бы сделал это в любом случае.
— Почему он попросил тебя об этом? — шепчу я свой вопрос, не ожидая ответа.
— Гейб знал, что ты мне небезразлична.
Моя голова дергается в сторону.
— Мы даже не общались много лет.
Я, наконец, вырываюсь из его хватки, произнесенные слова крутятся в голове, мой разум пытается понять, почему Гейб из всех людей попросил именно Денвера позаботиться обо мне.
— Ты права, не общались, но у меня были на то свои причины. Я думаю, ты понимаешь.
— Неужели? — саркастически спрашиваю я, пытаясь скрыть новую боль, которую испытываю.
— Да, это так, — рычит Денвер, удерживая мой взгляд.
— Ты ошибаешься. Я не понимаю.
— Ты знаешь, Бри. Ты, блядь, знаешь, почему мне пришлось вычеркнуть тебя из своей жизни.
Его слова резки и наполнены болью.
— Я не знаю, — мягко отрицаю я, хотя часть меня знает, почему он перестал разговаривать со мной после того, как мы с Гейбом стали парой. По той же причине, по которой я начала избегать Денвера.
Его глаза медленно закрываются, и он качает головой.
— Сейчас не время, — мягко говорит Денвер, отводя от меня взгляд. — Мне не следовало поднимать эту тему. — Мужчина взволнованно проводит рукой по волосам. — Черт. Тебе сейчас не нужна эта хрень.
Я хочу сказать ему, что все в порядке, но он прав. Мне это сейчас не нужно. Мне не нужна болезненная прогулка по переулкам воспоминаний, чтобы усугубить страдания, которые я уже испытываю. Не знаю, почему Гейб позвонил, но я даже не удивлена. Это Гейб. Он всегда пытался заботиться обо мне. Всегда.
Я откидываю голову назад и закрываю глаза. Должно быть, я там и заснула, потому что проснулась в своей постели, укутанная в плед. Утренний свет просачивается сквозь жалюзи, и мой разговор с Денвером казался сном.
***
Обри
Пять недель спустя
— Тесты, которые вы сдали, не ошибочны. Вы беременны. И судя по информации, которую вы нам предоставили о последнем менструальном цикле, я бы сказал, что у вас всего около двенадцати недель, — говорит доктор Хейз, смотря внимательным обеспокоенным взглядом своих ярко-голубых глаз.
Я действительно не думала, что пять тестов могут быть неправильными, но, честно говоря, и не предполагала, что они могут быть правильными. Мы с Гейбом в течение трех лет безуспешно пытались забеременеть, пока он был жив. Каждый месяц, когда у меня вовремя начинались месячные, оба были разбиты. Мы хотели обратиться к специалисту, но знали, что для этого придется экономить, поскольку единственный специалист на Аляске находится в Анкоридже, и на приемы нам придется летать. Мы копили деньги, но нужно было копить еще год или два, прежде чем мы смогли бы начать лечение.