— Я видел парня, который взглядом машину перевернул. Другой — швырнул молнию прямо из рук. Это не бред, это реальность. Кто-то получил силу.
Я задумался. Моё тело… Оно тоже изменялось. Я чувствовал это.
Через пару дней Тёму забрали. Он не вернулся.
Но я остался.
И пытки продолжились. Только теперь всё стало ещё хуже.
Ёжик, один из самых жестоких ублюдков, вдруг обнаружил в себе дар. Пирокинез. Он мог зажигать вещи силой мысли. Это открыло перед ним новые горизонты пыток.
— Ты, значит, выжить решил? — ухмыльнулся он однажды, разминая пальцы. — Давай посмотрим, насколько крепкий.
Пламя вспыхнуло на его ладони, а через мгновение всполохи огня скользнули по моей коже, обжигая плоть. Запах горелого мяса заполнил камеру, но я сжал зубы, не давая этому ублюдку насладиться моими криками.
Я помнил, как уголовник с ухмылкой рассказывал мне о том, как Слава погиб. Как тот до последнего отбивался, истекая кровью, как кричал, сражаясь с тварями, пока его не разорвали. Я сжал кулаки, ногти впились в кожу, но я уже не чувствовал боли.
Внутри разрасталась пустота. А затем — ненависть.
Ненависть клокотала внутри, кипела, смешивалась с болью, становясь её продолжением. И тогда я понял — пламя не причиняет мне той боли, что прежде. Оно было уже не врагом. Оно становилось частью меня.
Ублюдок сжигал меня заживо. Раз за разом. Но не видел главного — я адаптировался.
Сначала огонь причинял ту же адскую боль. Кожа лопалась, мышцы обугливались. Но вскоре я понял, что боль меняется. Она больше не была нестерпимой. Я ощущал огонь… И понимал его. Я начинал чувствовать тепло иначе. Оно уже не пугало меня. Оно… становилось частью меня.
Прошла ещё неделя.
Ёжик расслабился. Они все расслабились. Думали, что сломали меня. Что превратили в забитого раба.
Они ошиблись.
Когда Ёжик в очередной раз вошёл в камеру, я набросился на него, как зверь.
Я не бил — я рвал. Вгрызался зубами, ломал пальцы, выдавливал глаза. Ёжик завопил, пытаясь вырваться, но я был быстрее. Мои руки, окрепшие после недель истязаний, сжимались, как тиски. Хрустнули кости.
Ёжик захрипел, отчаянно пытаясь зажечь меня, но пламя уже не причиняло боли.
Огонь больше не был врагом.
Он был мной.
Яркая вспышка охватила тело Ёжика. Он заорал, но уже было поздно. Огонь, который он считал своим союзником, теперь подчинялся другому хозяину. Я чувствовал, как языки пламени обвивают мои пальцы, как жар становится естественным, родным. Вскоре всё затихло.
Когда всё закончилось, я поднялся. Моя кожа затягивалась прямо на глазах. А в ладони плясал маленький огненный язык.
Я протянул руку к двери камеры и толкнул её. Дверь скрипнула и чуть приоткрылась — уголовник не запер её за собой. Он и не мог: камера не закрывалась изнутри, а пришёл он один.
Я осторожно выглянул в коридор. Передо мной простирался пустой проход, освещённый мигающими лампами. Где-то вдалеке слышались приглушённые голоса. Сердце застучало быстрее. Шанс на побег был, но времени — в обрез.
Пора было уходить.
Глава 9: Месть
Я должен уйти. Просто найти выход и уйти.
Звучит логично. Вот только я не был логичным. Я был зол.
Моё тело хоть и заживало, но находилось далеко не в идеальном состоянии. Каждое движение отзывалось болью, но боль уже не была врагом. Скорее, как старый друг, который любит приходить без приглашения и тащить за собой кучу проблем.
Но чем больше я думал о побеге, тем сильнее во мне разгоралась ненависть. Она пульсировала в висках, скручивалась в тугой клубок где-то в груди. Вспышки боли в запястьях, ожоги на руках — всё это сделали они. Они превратили меня в загнанное животное, которым потешались.
Я вспомнил, как Ёжик смеялся, когда жег меня заживо. Как они избивали Славу, пока он не перестал двигаться. Как утащили его, и он больше не вернулся.
Нет. Я не уйду. Я не могу просто развернуться и оставить этих мразей в живых.
Я медленно двинулся по коридору. Внутри всё горело, но не от боли — от ярости. От жажды мщения. Теперь это здание — моя охотничья зона. А эти ублюдки — добыча.
Первого я встретил за углом. Он лениво курил, прислонившись к стене. Даже не заметил меня сразу — настолько расслабился. Ну, расслабление — это вообще беда всех идиотов.
Его глаза встретились с моими, и он едва успел открыть рот, прежде чем я сомкнул пальцы на его глотке. Одним движением швырнул его в стену и впечатал кулак в висок. Он захрипел, но я не дал ему ни секунды на осознание происходящего. Ещё удар. И ещё. Череп треснул, как гнилой арбуз. Без сочного хруста, конечно, но в целом эффект тот же.