— Макс?!
Я схватил его за руку. В этот момент он открыл глаза. И я понял, что всё кончено. Его глаза были чёрными. Без зрачков, без белков. Просто две идеально чёрные бездны. И в них не было ни капли сознания.
— Макс?
Имя сорвалось с губ само по себе. Как будто мой мозг пытался напомнить тому, кто лежал передо мной, что он всё ещё человек. Но тот, кто смотрел на меня чёрными, блестящими, как обсидиан, глазами, не был Максом.
Я почувствовал, как ладонь, которой сжал его плечо, начала неметь. Сначала я подумал, что это просто от страха. Но потом осознал: из его кожи шёл ледяной холод.
Неестественный. Противоестественный.
Будто я тронул кусок металла, пролежавший ночь на морозе. Я отдёрнул руку. Макс вдруг резко вдохнул, будто только что вынырнул из воды, и его тело судорожно выгнулось дугой.
— Чёрт!
Я отпрыгнул назад, споткнулся о стул и едва не грохнулся.
Макс дёрнулся, затем медленно приподнялся на локтях, как будто ничего не случилось.
Я застыл, наблюдая.
— Ты… слышишь меня?
Он повернул голову на мой голос. Слишком резко. Как у сломанной марионетки. По телу прошла дрожь.
— Эй…
Он улыбнулся. Не как Макс.
Широко. Слишком широко.
Я замер. Мышцы, суставы, даже лицо Макса… всё выглядело так, будто он не до конца понимает, как ими пользоваться. Но его чёрные, блестящие, пустые глаза смотрели прямо на меня. Я понял, что надо бежать.
Но было поздно. Макс рванул вперёд с нечеловеческой скоростью. Я едва успел отшатнуться, когда его рука пронеслась в сантиметре от моего горла.
Стена за спиной треснула. Глухой звук разлетающегося в пыль бетона слился с шумом моего собственного дыхания.
Я вывалился в коридор, спотыкаясь. Голова шла кругом. Но он не дал мне времени осмыслить происходящее.
Снова бросок. Я упал на спину, а он оказался сверху. Руки Макса вцепились в мои плечи, словно железные клещи. Я ощущал его вес, неестественную силу, ледяное дыхание, тянущееся к моему лицу. Чёрные глаза прямо перед моими.
Я заорал и изо всех сил вмазал кулаком ему в висок. Макс дёрнулся, но не упал. Он даже не поморщился. Его улыбка стала шире.
— Что… ты… — я попытался заговорить, но Макс издал странный рык.
Рык.
Глухой, хриплый, с нотками чего-то чуждого. Как зверь. И в этот момент я понял — это больше не Макс. Это что-то другое. Он разжал челюсти, и я увидел, как его зубы стали длиннее. Они превращались в клыки.
Я больше не думал. Просто бил. Выжить любой ценой! Я замахнулся и со всей силы ударил в подбородок. Макса сорвало с меня, он отлетел к стене. Я подпрыгнул на ноги, тяжело дыша. В груди жгло от адреналина.
Нужно оружие. Макс не двигался. Я затаил дыхание. Он повернул голову. Челюсть была сломана… но двигалась, будто ему было всё равно. Громкий хруст. Она встала на место. Он заулыбался ещё шире.
Мне стало по-настоящему страшно. Я подбежал к кухне, схватил нож. Макс рванулся ко мне снова. Я развернулся и ударил. Лезвие вонзилось в его грудь. Но Макс даже не замедлился. Он схватил меня за горло. Воздух пропал. Перед глазами поплыли пятна. Я уже терял сознание. Но успел рвануть нож вверх, в шею. Горячая кровь хлынула мне на руки. Макс отпустил меня и упал назад. Я рухнул на пол, хватая воздух.
В ушах гудело. Он дёрнулся… и затих. В комнате стало слишком тихо. Я не чувствовал радости. Я только что убил своего лучшего друга. И тогда до меня дошло.
Если Макс мутировал… значит, скоро мутируют и другие. Я посмотрел на свою трясущуюся руку, покрытую его кровью.
Это только начало.
Глава 2: Мир, погружённый в хаос
Вашингтон, Белый дом
Овальный кабинет больше напоминал муравейник. Советники и генералы сновали туда-сюда, с тревожными лицами сверяясь с документами и экраном, на котором сменялись жуткие кадры. Нью-Йорк — огни пожаров, обезумевшие толпы, Лос-Анджелес — солдаты перекрывают дороги, но внезапно хватаются за головы, их тела начинают трясти в судорогах.
За массивным столом сидел президент США. Седовласый мужчина с осунувшимся лицом провёл рукой по лбу, сжимая виски. Голос его был хриплым, словно он не спал уже несколько дней:
— Доложите.
Министр обороны, подтянутый мужчина в мундире, сделал глубокий вдох, будто собираясь с мыслями:
— Господин президент, по всему миру зафиксированы случаи внезапных обмороков. Люди впадают в кому на три-четыре дня. По последним данным, около сорока процентов… — он замялся, словно не решался произнести очевидное. — Они изменились.