— Может быть, — она тихо вздохнула. — Просто… знаешь, мне страшно, что я больше не та. Как будто часть меня умерла.
Я посмотрел на неё. В её глазах была боль, но после недавней драки с мутантом, как будто поселилось отчаяние, от происходящего вокруг.
— Ты жива. А значит, можешь выбрать, что делать дальше, — успокаивающе сказал я. — Пока ты с нами, такого больше не повторится.
Она слабо улыбнулась.
— Спасибо, Марк.
Мы свернули во двор, огибая очередной ряд многоэтажек, когда впереди мелькнули тени. Несколько фигур двигались между машинами, а затем резко остановились, заметив нас. Напряжение в воздухе можно было резать ножом — обе стороны замерли, оценивая друг друга. Я сразу отметил, что люди вооружены: мачете, ножи, самодельные копья, у двоих были охотничьи ружья. Их позы говорили о готовности сражаться.
Оба мужчины выглядели закалёнными: один — высокий, крепкий, с густой бородой и выражением вечной настороженности, второй — жилистый, с короткими светлыми волосами и шрамом, пересекающим левую скулу. Женщины были разного возраста: одна, по виду около сорока, с напряжённым взглядом, другая — молодая, с короткими каштановыми волосами, сжимавшая в руках нож, а третья — совсем девчонка, не старше двадцати, с испуганными глазами, но сжимавшая биту так, будто собиралась ей пользоваться. Они сразу насторожились, вскинули оружие, и мы сделали то же самое. Напряжение повисло в воздухе, но никто не делал резких движений.
— Стоять! — крикнул коренастый мужик с густой бородой, вскинув ружьё. — Кто такие?
Мы тоже не остались в стороне — Виктор чуть подался вперёд, готовый в любую секунду вступить в бой, я ощутил, как в ладонях заиграло тепло, а Саша инстинктивно шагнул ближе к Свете, будто закрывая её собой.
— Спокойно, — я поднял руки ладонями вверх, показывая, что не собираюсь нападать. — Мы не бандиты, если ты про это. Идём на Русский остров, только что вышли из сизо на Партизанском, где были в плену у уголовников, но сумели перебить их и выбраться.
Бородач прищурился, окинул нас долгим взглядом и хмыкнул:
— Сизо, говоришь? — его бровь скептически дёрнулась. — То есть, вас там бандосы держали?
— Ага. Весьма гостеприимные ребята, — я ухмыльнулся. — Кормёжка так себе, развлечения тоже не фонтан, ну и мы решили не задерживаться. Уголовную администрацию… скажем так, отправили в принудительную отставку.
Мужик фыркнул, но оружие не опустил.
— А способности у вас какие?
— Я огнём управляю, — ответил я. — Виктор — просто танк, почти неуязвимый. Саша лечить умеет. У Палыча воздух под контролем.
Бородач хмыкнул, оглянулся на своих.
— А вы, значит, с неплохими штуками. Ну, у нас тоже кое-что есть. — Он мотнул головой на парня лет двадцати. — Лёха, давай.
Парень ухмыльнулся, сделал шаг вперёд, и его ладони начали потрескивать от разрядов. Внезапно, из его пальцев вырвались тонкие молнии, прошлись по асфальту, оставляя обугленные следы. Воздух запахло озоном.
— Лёха электричество контролировать может, — пояснил бородач. — Если разозлить, может устроить хороший разряд.
— Полезная штука, — признал я, оценивая эффект и понимая, что нам сейчас демонстрируют, чтобы мы не дергались.
— А Ленка вон стены проходить может, как призрак, — добавил бородач. — Правда, только тонкие, бетон пока не осилила.
— Интересно, — заметил Виктор. — Вы, тут с самого начала держитесь?
— С первого дня, — кивнул бородач. — Держимся вон в том доме, у нас тут дети, женщины, старики и даже один младенец. Пешком на остров нам никак. Мы уж лучше здесь.
Я задумался. Дети… Значит, они не просто группа выживших, а настоящая община. Им и правда невыгодно покидать укрытие и рисковать малолетками.
— Понимаю, — наконец сказал я. — Когда доберёмся до острова, попробуем организовать спасательную группу. Может, техника там есть или много людей сильных. Сколько вас всего? Если придём с транспортом, надо понимать, кого и как вывозить.
Бородач оценивающе посмотрел на меня, затем кивнул.
— Если так, было бы неплохо, нас 12 человек. Мы пока продержимся. Если вдруг что — будем на месте.
— Ладно, — сказал я. — Тогда удачи вам.
— И вам того же, — ответил бородач, наконец опуская оружие.
Мы ещё раз обменялись взглядами, после чего разошлись: мы — дальше к мосту, а они скрылись в подъезде. В голове засела мысль, что выжившие начинают объединяться, находить способы держаться вместе. Значит, надежда всё-таки есть.