- Мам?.. - Мой голос дрогнул и оборвался. Она любит, когда я называл ее именно "мама", но я очень давно перестал так делать, мне было неудобно так обращаться. - Мам...ма. - Она вздохнула немного тяжелее обычного и слегка дернула плечом, но не развернулась ко мне. - Мама... прос... извини меня... - удивительно, как слово "извини" звучит ярче и искреннее кроткого "прости". Но произнести его всегда сложнее. - Пожал... пожалуйста, извини меня... - в глухой тишине я услышал тихий всхлип. Я не понял, была ли это она, или же это был я сам. Голос сильно дрожит, заикаясь, горло содрогается, но звуков из него почти не выходит. Я взял маму за плечи и уткнулся лицом в ее спину.
- Извини меня!
Я не смог больше сдерживаться. Я громко всхлипнул, и глаза ручьем, словно прорвавшаяся дамба на реке, выпустили слезы, потекшие по моему лицу, скатывающиеся и впитывающиеся в ткань женского халата. Я заревел как ребенок, заревел, содрогаясь на фоне глухой тишины тесной комнаты. Что-то изменилось. Пока я сидел с закрытыми глазами, кто-то нежно взял мою голову неровными руками, коснулся моего лица сморщенной старческой кожей и крепко обнял. Помимо своего рёва я услышал еще один. Горький и прощающий, материнский плач, когда мать в очередной раз не может обижаться на своего ребенка и плачет вместе с ним над его раскаянием. В этом плаче боль всех прошлых лет, тех раз, когда я грубил и причинял ей душевную боль, громко хлопал дверью, уходя во тьму улицы, а потом ограничивался своим никчемным "Прости". В этом плаче ужас от того, что через несколько часов она умрет вместе со своим сыном и всеми остальными. Мы сидели так очень долго, в обнимку, среди хлама и мусора, в котором прошло мое детство и большая часть ее жизни. Сидели, простив друг друга за все, что когда-то было сделано.
Солнце стало немного милосерднее. Постепенно приближаясь к западному горизонту, оно решило одарить нас своим теплом, сжалившись над и так уже обреченными. Я сижу на обшарпанной табуретке из деревянных брусочков, мама разлеглась в кресле, которое еле-еле вместилось на балконе. Ветер на высоте сильнее, но уже не так сильно обжигает лицо, как с утра. Мы общаемся тут уже второй час, лишь иногда замолкая, чтобы подумать. За те годы, что я жил в своей собственной квартире в одиночестве, лишь изредка удосуживаясь ответить на мамин звонок и устало отвечать, как у меня дела, накопилось масса всего, о чем нам бы хотелось поговорить. А когда все темы, имевшие смысл, кончились, мы говорили просто о чем-то глупом и случайном. Я с упоением слушал прерывистый женский голос со старческой хрипотой, сухой, но самый нежный из всех. Ветер развивает волосы, приносит с оживленной улицы запах выхлопов и томно шумит над ушами. Я сижу и ни о чем не думаю. Мне впервые за долгое время стало так хорошо и спокойно.
- Скажи, сынок, это Господь так нас наказал? Как ты считаешь?
Я задумался на пару секунд. Я с 12 лет был атеистом, но вопрос действительно интересный.
- Думаю... Что если бы он существовал, то непременно бы сделал то же самое...
В небе что-то появилось. Сначала маленькая точка со стороны солнца, но которая все расширялась и расширялась, краснея. Спустя секунды огромная раскаленная глыбина, оставляя за собой длинный огненный шлейф, стремглав летит куда-то к горизонту. Я помог маме встать на ноги. С нашего места должно быть отчетливо все видно. Видно, как простой камень порушит то, что строилось тысячелетиями, убьет все живое простой волей случая. Мы обнялись. Крепко-крепко. В последний раз. Мы молча разжались и развернулись к нашему последнему шоу. Метеорит скрылся за соседним домом. Но ненадолго. Через секунду на горизонте вздыбилась земля, вырвалась в воздух огромной воронкой. Массивы грунта взмыли высоко над домами и над вершинами деревьев. В полной тишине. Еще через секунду ушей достиг такой оглушительный гул, что у меня моментально лопнули барабанные перепонки, и я перестал что-либо слышать. Все вокруг погрузилось в безмолвную тишину. Но звуки уже не нужны. Звуковая волна влетела в грудь, откинув немного назад, к стене. Я смотрел вперед, не в силах оторвать глаз. На меня идет волна. Волна разрушения. Стена камня, обломков зданий, земли, асфальта в перемешку с ярким пламенем неслась к нам. И в этот момент я улыбнулся. Подумал, сколько людей сейчас точно так же стоят и смотрят на свою смерть. Сколько уже умерло, и сколько умрет через секунду. Это забавное чувство - быть в числе этих людей. Чувство единства. Даже забавно стало. Я встал на ноги и посмотрел прямо вперед. Волна все ближе. Несется с намерением убить и уничтожить. Свет пламени слепит глаза. Я рассмеялся и расправил руки в стороны. Навстречу каменной лавине и огню, что будет для меня Чистилищем на Земле. Я приветствую свою смерть! Наш дом накрыло волной...