Но самое важное он передал. Торгнюр прицелился и поразил оставшимися ракетами самые крупные сосуды сердца, расположенного дальше всего от десантников. Уничтожить этот орган было невозможно – настолько велики были размеры, но результат стрельбы всё равно впечатлил. Сердце ещё стучало, но перекачивало ихор в пустоту, заполняя живительной влагой полость вокруг. Кровь исполина хлестала в потолок, поэтому Ангелы Смерти сошлись с ордой чужаков под кровавым дождём.
– Убивай! – проревел Торгнюр.
Он всадил топор в грудь вытянутой змее с острыми лапами-косами. Тиранид забился в агонии, но попал костяным оружием прямо по шлему скальда, прорубая адамантий.
– Сука! – огрызнулся Торгнюр и парой взмахов развалил врага до пояса, откуда и начинался длинный змеиный хвост.
Геральт бился осторожно. Подволакивал ногу и рассчитывал на крепость брони. Удары градом сыпались со всех сторон. Кодиций отвечал привычным кольцом пламени и разил сверкающим психосиловым мечом, что становился все более ослепительным по мере того как росла ненависть к богомерзким чужакам.
Варлам тоже разил пламенем. Патроны "Огонь дракона" сжигали воздух и любую жидкость – неважно околоплодные ли это воды или густой ихор – сжигали плоть чужаков, сжигали их крепкие панцири. На Варлама наскакивали гаунты, но он отбрасывал мразей мощными толчками, а потом давил тяжёлым краем ростового грозового щита.
Итаро плёл узор войны. Он воплощал татуировки, которыми было покрыто его тело. Отважный как золотой карп, мудрый как чёрный дракон, смертоносный как саблезубый тигр. И если обычному человеку сложно проследить за движениями Ангела Смерти в бою, то за Итаро Тёбэем не поспевали даже Астартес.
Мастер клинка неприкасаем, мастер клинка неуязвим.
Христос пытался повторять технику непревзойдённого мечника, но чувствовалась нехватка опыта и мастерства. Технодесантник получал всё новые и новые неисправности. Тело искрилось и дымило. Щит отключился. Силовой меч периодически гас, но… Христос сверхъестественно быстро стал копией знаменитого Итаро Тёбэя. Да, у него не было силовых когтей, и он замещал их ударом тяжёлого кулака.
Потинию Пилу пришлось тяжелее всего. Воин тиранидов в первый же миг подсёк магосу правую ногу. Навис над техножрецом и принялся разбирать его на составляющие вихрем костяных клинков. Потиний взвыл высокочастотным визгом – ругался на технолингве. Ему удалось связать врага многочисленными механодендритами, чтобы вонзить тому топор прямо в продолговатую шипастую голову. Магос кое-как поднялся и сплёл стальные щупальца, чтобы опираться на них, как на костыль. Из динамиков маски вырывались хрипы и резкие звуки сломанного голосового модуля. Он отчаянно отмахивался от орды священным топором Омниссии, но с каждым мгновением замедлялся. Сервоприводы работали на пределе, а генераторы уже раскалились от работы на предельной мощности.
– В сторону! – завопил техножрец.
Итаро с Христосом отпрыгнули, и волну новорожденных чудовищ встретила стена ослепительного пламени. Потиний применил когнис-огнемёт, распыляя химическую смесь, способную сжечь даже керамит. Уже через несколько мгновений от гаунтов и следа не осталось – только чёрный пепел на шкуре огромного организма. Воды прудов быстро заполнили пустое пространство, и процесс зашипел вновь. Фосфор не так просто было погасить.
Так отряд "Лестат" добрался до второй сердечной мышцы. Пока впавший в беспамятство Анрайс удерживал наступление тиранидов, остальные бойцы установили взрывчатку на венах чудовища.
– Отходим. Отходим! – Итаро нажал на руну активации.
Отсчёт пошёл.
На доспехах Анрайса уже живого места не было, но он и не обращал внимания на раны. Анрайс поедал врагов. Все, до чего не добирался ненасытный цепной топор, отправлялось в пасть чудовища, которое буквально несколько минут назад было прекраснейшим из Ангелов Его. Анрайс вспорол грудную клетку воину тиранидов. Он бросил вперёд ладонь и вырвал из тела чужака окровавленный кусок позвоночника. Высосал спинной мозг и сожрал мясо.
Цепной топор ревел. Анрайс ревел. От цепного топора летели ошмётки плоти, которые тот не успевал пережевать. Изо рта Анрайса летели ошмётки плоти, которые тот не успевал пережевать. Оружие и Астартес походили друг на друга как никогда.
Кровь ослепляла Торгнюра. Ему сбили с головы шлем. Срезали часть скальпа. Правое ухо осталось в чьей-то пасти. Челюсть слева висела на редких нитях сухожилий. Торгнюр никогда не мог похвастать великим талантом боя с холодным оружием, и сейчас ему приходилось очень тяжело. Мелкая тварь бросилась прямо на лицо скальда, но он рассёк её, вонзив силовой топор прямо в пасть.