Но внимание Мурцатто приковано не к природе родной планеты, пусть склочной, но волшебной, а к маленькому мальчику, у которого, если и были недостатки, то совершенно незаметные. Так происходит из раза в раз, от одной семьи к другой и, в конечном счёте, всегда побеждают чувства, но никто не скажет и слова против. Потому что нет для родителей никого и ничего лучше собственных детей.
Мурцатто поцеловала сына в лоб и поправила чуть сбитую в сторону чёлку.
– Я вернусь, Гальвано. Я обязательно вернусь, – проговорила Мурцатто, стараясь не расплакаться.
К горлу подкатывался огненный ком, и с каждым мгновением сопротивляться становилось тяжелее.
– Я вернусь, – продолжала Мурцатто. – Мне только нужно встретиться со старыми друзьями, помочь им, чтобы они потом помогли нам.
– А бабушка говорит, что ты уходишь навсегда! – проговорил Гальвано, прижавшись к груди.
Он своих чувств не стеснялся и не скрывал. Шмыгал носом время от времени.
– Бабушка уже старая, – попыталась усмехнуться Мурцатто, но получилось неважно, потому что одновременно она послала свекрови проклятие. – Я, кстати, знаю одну страшную тайну. Хочешь расскажу?
– Х-хочу, – отозвался Гальвано, протирая тыльной стороной ладони глаза.
Мурцатто отстранилась немного, улыбнулась и стала медленно поднимать руки в такт каждому произнесённому слову:
– В ночь с тридцатого дня месяца Согревания на первое число Зарождения она превращается... в ведьму!
На самом деле мадам Форте не нужно в кого-то превращаться, чтобы быть ведьмой, но Гальвано и сам это скоро поймёт.
Мурцатто состроила притворно страшное выражение лица и быстро ущипнула сына за бок.
– Защипаю! Защекочу! Я – злая ведьма!
Мурцатто схватила заливающегося смехом ребёнка и прижала к себе, целуя в щёки. В тот миг она была на седьмом небе от счастья, а потом встретилась взглядом с мужем, который с вереницей слуг направлялся к ним по коридору пассажирского терминала.
Война на Стирии не утихала надолго, а лишь изредка брала перерыв. Во время своего очередного витка, несмотря на все предосторожности, она задела и Мурцатто, ведь людей с такой фамилией на Стирии ненавидели до дрожи в руках.
Манрикетта уже простилась с супругом, а вот с Гальвано...
С Гальвано она и не хотела прощаться.
Мурцатто ещё раз поцеловала его в лоб, а потом сказала на ушко:
– Я вернусь. Очень скоро. Вернусь.
Воспоминание растаяло в иллюминаторе "Амбиции". Теперь там вместо глаз-бусинок и маленького носа-кнопки отражались бесчисленные уродливые биокорабли тиранидов, тварей, которых считали погибелью Империума.
Мурцатто вытащила из кармана носовой платок, смахнула слёзы и высморкалась. Она выпрямилась, стиснула челюсти, потом широко улыбнулась собственному отражению и вернулась к тактическому голостолу, за которым начиналось очередное совещание.
"Никто не должен видеть твоей слабости".
Это правило Мурцатто усвоила давно.
12
Омар Уту прослушал сообщение командора Мортена и повернулся к Генриху Люшу. Комендант Форта-Дерике к этому времени уже сменил офицерскую форму на герметичный костюм химической защиты, разве что снял капюшон и откинул респираторную маску.
Омар и Генрих вместе с парой телохранителей, несколькими диспетчерами находились в бункере, нависающим над площадкой перед хранилищами, и наблюдали за погрузкой бактериологического оружия. В первую очередь вывезли боеголовки с вирусом "Пожиратель Жизни", но на этом не остановились и забрали также канистры с токсинами чумы и другими смертельно опасными заболеваниями. По роду деятельности Омар хорошо знал, что тираниды быстро адаптируются к любой угрозе, а поэтому ждал возможности проверить, переварит ли флот-улей ассорти из отравы, разрабатываемой магосами биологис Мордвиги-Прайм на протяжении тысячелетий.
Оставалось погрузить штаммы респираторных болезней, включая относительно новую spina-9, но… не оставалось времени. Хранилище распечатали, завыла сирена, лампы замигали красными огнями, но слишком поздно. Стоило немедленно покинуть это место.
– Господин Люш, прикажите своим людям завершить работу, – произнёс Омар. – Я объявляю эвакуацию.
Комендант вздохнул и проговорил:
– Давно пора, – на одутловатом лице появилась пусть и натянутая, но улыбка, – и в самом деле, не надо жадничать.
– Здесь есть какие-нибудь механизмы по экстренной ликвидации токсинов? – спросил Омар. – Пусть и не "Пожиратель Жизни", но врагу ничего нельзя оставлять.