Виперая тяжело вздохнул, а потом взялся рукой за подбородок. Он отвёл взгляд, помолчал, а потом всё-таки сказал:
– Так уш и быть. Но што ш-ш-ш оштальными?
– Я назначаю тебя главнокомандующим, – ответил Асфалот. – Если кто-то откажется выполнять приказы, то пусть узнает, на что способен этот линкор.
– Он пош-ш-шлушает меня? – Виперая кивнул в сторону трона командующего.
– Я заставлю.
Еретики, впервые ступившие на борт "Luctus Campana", обычно не сразу понимали, кто именно управляет линкором. На троне командующего сидел не человек, не Астартес и даже не демон. Там были старинные доспехи типа "Крестовый Поход", местами тронутые ржавчиной, местами ободранные. Из трещин виднелись только старые кости и паутина.
Иной еретик мог прослужить офицером капитанского мостика всю жизнь, так и не узнав, что же это такое: музейный экспонат или какая-то шутка хозяев. Люди боялись подходить ближе.
Асфалот не боялся ни злых духов, ни чудовищ. Его самого так иногда называли.
Чернокнижник обнаружил корабль в чреве безымянного скитальца, очистил палубы от чужацкой мерзости, пробудил, а потом низверг Духа, ставшего одним целым с линкором. За кораблём тщательно ухаживали и старались не бросать в безнадёжные сражения, но вот труп командира остался напоминанием Духу о том, что он уязвим так же, как когда-то была уязвима его смертная оболочка.
Асфалот поставил боевой посох на пяту. Каменное оружие, похожее на клубок змей, вопреки изощрённой форме обладало идеальным балансом, а поэтому даже не покачнулось.
Чернокнижник вытянул правую ладонь, закрыл глаза и сосредоточился. Он сжал пальцы и резко потянул руку на себя так, что шлем давно сгинувшего Ангела Смерти едва не свалился с кирасы. Раздался глухой вскрик, старческий кашель, а потом донёсся озлобленный и уставший голос:
– Чего тебе… тиран?
– Мне предстоит сделать кое-что... сложное, Дух, – сказал Асфалот. – Поэтому у тебя новый хозяин.
– Надеюсь... кх-кх… ты сгинешь… – сущность линкора тяжело дышала, – в преисподней Варпа.
Чернокнижник обернулся к Виперае, позвал жестом и произнёс:
– Представься.
Легионер подошёл к трону командующего, молча поглядел на древние доспехи, а потом ударил себя в грудь кулаком и проговорил:
– Виперая, флотоводес... Альфа-Легиона. Я шокруш-ш-шал псов трупа-на-троне тыш-ш-шачу лет…
Из щели между кирасой и шлемом древних доспехов вырвалось облачко пыли.
– Тысячу лет? Ха! Мальчишка…
Виперая прошипел. Меж острых зубов промелькнул раздвоенный язык.
Асфалот вмешался:
– Да, мой брат довольно молод. Но он не новичок в пустотной войне. Он достоин управлять "Luctus Campana".
– Нет! Не достоин! – проскрежетал Дух так, что Асфалот расслышал даже скрип переборок. – Достойные погибли задолго до того, как вы родились, сосунки! И лучше бы вам даже на свет не появляться, проклятые, ибо вы – позор славного легиона!
Асфалот раскрыл ладонь, а потом с силой сжал пальцы, словно собирался раздавить в руке невидимое яблоко. Дух захрипел, взвыл от боли. Его крик вырвался не только из прорех древних доспехов, он прозвучал из сирен, громкоговорителей и всех передатчиков вокс-связи на борту линкора.
– Хватит... прекрати. Остановись! Я буду слушаться… Клянусь!
– Так-то лучше, – произнёс Асфалот.
Он отбросил невидимое яблоко. Дух разразился кашлем, но уже через минуту просто дышал с хрипами.
– Принимаешь ли ты нового хозяина? – спросил Асфалот.
– Да, – отозвался Дух.
– Ох… проклятье… – произнёс Виперая и сделал шаг назад. – Он как будто бы... у меня в голове.
– Привыкай, – сказал Асфалот. – Иному колдуну порой приходится разговаривать с сотней невидимых собеседников.
– И как... не ш-ш-шойти ш ума?
– Никак. Рано или поздно это произойдёт с каждым. Цена могущества.
2
Какой мастер не любуется своим творением?
После того как потратил много сил, вложил частичку себя, нет ничего приятнее видеть, как работа начинает жить собственной жизнью, как она растёт, меняется, удивляет.
Асфалоту редко удавалось насладиться воплощением своих планов. Во-первых, чернокнижник всегда работал в стеснённых условиях. Превосходство противника, сжатые сроки, прихоть Богов или неудачи – неважно. Асфалот ни об одном деле не мог сказать, что оно далось ему легко. Каждое требовало невероятных усилий, а поэтому бравада или надменные насмешки – ширма, нарядная маска.
Во-вторых, Асфалот занимался войной, убийствами, грабежом, жертвоприношениями, интригами и ещё множеством других тёмных дел во славу Архитектора Судеб. Любоваться такими творениями просто-напросто опасно. До Ягеллонского Крестового Похода чернокнижник и не замахивался на что-то крупнее создания еретической секты или смены власти в отдалённых мирах. Асфалот всегда противостоял чудовищной мощи колосса. Пусть на глиняных ногах, но Империум стирал в порошок сотни и тысячи ересиархов куда могущественнее. С Империумом шутки плохи.