– Будь ты проклят, Лас! – Сейди Тина попыталась перекричать шипение лазерных ружей и рёв заполонивших палубы чудовищ. – Пусть демоны пожр… а-а-а!
К чести команды лёгкого крейсера, они не сдались. Пусть генераторы уже не могли направить энергию в двигательный отсек, но ещё были способны поделиться её с захватчиками. "Пышка" превратилась в раскалённую звёзду, забрав с собой всех прожорливых падальщиков, которые на неё покусились.
От эскадры, насчитывающей почти тридцать кораблей, под командой Ласа Руиза осталось только пять. Но зато, пусть и дорого, они заняли на поле боя самую выигрышную позицию из возможных. С одной стороны цепь кораблей была прикрыта видавшим виды корпусом "Пояса Мордвиги". Пустотные хищники, которые атаковали со стороны планеты, боролись с притяжением и не могли набрать нужную скорость, чтобы нагнать наглецов. А ещё Лас Руиз развернул "Амбицию" вдоль оси, чтобы прикрывать прорыв и "сверху" и "снизу". Он подпускал биокорабли как можно ближе, чтобы меткими залпами почти в упор расправляться с ними.
Когда флагман принял на борт последних уцелевших защитников орбитальной станции, Лас Руиз вздохнул и посмотрел на голубоватую проекцию над тактическим столом. Он уменьшил масштаб, чтобы увидеть картину в целом. Когитаторы не сразу справились с заданием – слишком уж много движущихся объектов нужно было смоделировать – почти минуту пришлось любоваться лишь на переливы голубоватых и серебристых тонов.
Лас Руиз увидел грозовое облако. Только так можно описать безнадёжный бой Альфа-Легиона в окружении тиранидов. Потом адмирал нашёл крохотную точку его собственной эскадры, которая терялась на фоне колосса, Мордвиги-Прайм.
Когда-то эта планета была нерушимой крепостью, твердыней Империума. Теперь же Лас Руиз мог сравнить её разве что с гнилым яблоком, на которое по иронии судьбы слетелось столько жадных мошек, что и не пересчитать. Когитаторы продолжали работать, а ползунок в углу списка объектов на экране становился всё меньше и отползал ближе к началу.
Адмирал даже потерял дар речи на мгновение.
– Что ж, господа, – просипел Лас.
Он прочистил горло и сказал уже громче:
– Если всё получится, то мы станем самыми успешными дезинфекторами в галактике.
3
Они снова сделали это.
Люди не переставали удивлять Советника.
Дух, которого в Империуме называли не иначе, как изуверский интеллект, ещё раз проверил все системы, чтобы найти ошибку.
"Её… нет. Или же это отец ошибся где-то в коде, когда создавал меня, поэтому выводы неверны".
Положительный исход каждого шага, что Конклава Скутума, что Classis Libera не превышал в лучшем случае и десяти процентов, но и те, и другие раз за разом становились, если не победителями, то уж точно не побеждёнными.
Вот и теперь капитан Лас Руиз провёл блестящие манёвры и смог уклониться от встречного боя с Великим Пожирателем.
Советник сосредоточился на действиях флотоводца. Он фиксировал перемещения флотилии с помощью авгуров "Пояса Мордвиги" и копировал каждую строку из навигационного журнала "Амбиции". Хоть это и было совершенно необязательно, Дух также записал голоизображение с капитанского мостика флагмана, чтобы изучить поведение адмирала. В конце концов, Советника не назвали бы так, если бы не считали его лучшим помощником для воинов Империума, энциклопедией по тактике и стратегии.
Сосуществование с отцом в одном теле, приключения в отряде "Лестат", Лотианская кампания, Мордвига – эти события не просто пополнили коллекцию Советника, а переполнили её. Дух до сих пор прорабатывал разные варианты действий в том или ином случае, чтобы найти наилучшее решение и не совершать ошибок впредь.
Манёвры эскадры Classis Libera заняли особое место в разделе "Пустотные войны". Теперь Советник ставил адмирала Ласа Руиза в один ряд с Лазло Тиберием и Корнелием фон Рейвенсбургом.
Но пусть даже с блестящим флотоводцем в своих рядах Classis Libera была обречена на уничтожение. Невозможно составлять расчёты на основании чудес и варп-колдовства, а поэтому статистически Советник давал союзникам ещё приблизительно полтора часа до того мига, когда их сотрут в порошок.
Дух перенёсся в недра Лотиана, чтобы оценить, сколько у него самого осталось времени. Он увидел мир через оптику боевого робота.