Повисла тишина. Её прервал инквизитор, наверняка, рассудив, что именно на него сейчас могут повесить всех собак. Власть Империума далеко, а тысячи пострадавших людей совсем близко.
– Адмирал Руиз, двигайтесь к ближайшей точке Мандевилля. Я понимаю, что навигаторы вряд ли смогут рассчитать прыжок из-за Тени Пожиртеля, но мы постараемся улететь достаточно далеко. Пусть даже на это уйдут годы.
– Годы? – спросил Каролус. – Что значит "годы"?
– На самом деле, рыцарь, я не могу ответить на этот вопрос, – ответил Омар. – Тиранидов или побеждают, или становятся их пищей. Я не встречал в архивах упоминания о том, что от тиранидов удалось сбежать.
– У меня дети на Нагаре! – Каролус схватился за голову. – Какие "годы"?! О, Боже-Император…
Инквизитор отвёл взгляд.
– Советник подозрительно долго молчит, – произнёс вдруг Децимос. – Не могу поверить, чтобы такому… существу нечего было сказать.
– Лотиан в самой гуще, – подсказал Лас, – мне кажется, там уже нет никаких других существ, кроме тиранидов. Вот Советник и молчит.
– И всё-таки я настаиваю на том, чтобы связаться с ним или с магосом Потинием, – продолжал Децимос. – Я не верю, что они просто погибли.
– Просто погибли слишком многие, магос, – произнёс адмирал и вздохнул. – Но хорошо. Это несложно. Попробуем связаться.
7
Магос доминус Потиний Пил получил послание с "Амбиции", но был бессилен что-нибудь предпринять. Советник не отвечал и ему.
Однако магос склонялся к тому, что Дух ещё действует. Скитарии стреляли по накатывающим волнам чужаков, а роботы отбрасывали нападающих с завидной ловкостью. Ничего из этого ни те, ни другие без помощи Советника бы не сделали, потому что первые – простейшие клоны, а вторые отличались от заведённых игрушек разве что размерами. Защитников мира-кузни становилось всё меньше, но их эффективность нельзя было отрицать. Армией Лотиана руководил самый развитый изуверский интеллект, с которым магос имел дело, а поэтому тираниды побеждали только потому, что могли разменивать тысячу своих воинов на одного под командованием Советника.
После того, как Ангелы Смерти отправились на абордаж биокораблей, Потиний остался единственным… пусть не человеком, но существом разумным на Лотиане, кто посвятил жизнь поиску знаний и служению Богу-Машине. Теперь он жалел, что не пошёл в бой вместе с отрядом "Лестат". Во-первых, Потиний ненавидел бездействие – Советник не спешил просить у него помощи. Во-вторых, магос не любил быть жертвой обстоятельств, а вышло именно так, что он угодил в ситуацию, которая казалась безвыходной.
Магос доминус видел, как работает чужацкая техника, но не понимал принцип.
Потиний рассматривал два варианта развития событий. В первом, он присоединялся к обороняющимся и пытался оттянуть неизбежный конец. Второй – малоосмысленное блуждание по недрам чёрной звезды, в надежде поговорить с Советником. Иной марсианин или агрипинец руководствовался бы холодной логикой, но Потиний – выходец с Триплекс-Фолла – доверился предчувствию.
Магос доминус приказал веренице херувимов сопровождать его и отправился изучать Лотиан, некогда мир-кузню, ныне – реликвию тех времён, когда даже Терры не было, не то чтобы людей.
Материал, из которого построили чёрную звезду, поглощал не только свет, но и звук. Стоило Потинию удалиться от ближайшей заставы на пару сотен метров, как шум сражения стих. Потиний больше не слышал глухих ударов силовых кулаков и того, как когти царапают гладкий пол. Даже звук собственных шагов рассеивался, и только тихие хлопки крыльев напоминали о херувимах. Тьма неторопливо поглощала магоса доминуса, а поэтому он перевёл оптические имплантаты в режим ночного видения. Потиний и херувимов с собой взял не для освещения, а чтобы не попасть в какую-нибудь коварную ловушку древних. Один крылатый младенец висел на самым плечом, а остальных магос выстроил цепочкой впереди и время от времени смотрел на мир их глазами. Также магос не прекращал посылать один запрос в манифольд за другим. В сети остался лишь один участник, и магос остро нуждался в общении с ним.
Иногда коридоры лабиринта предлагали Потинию что-то иное, нежели совершенно ровное покрытие и стены, расположенные к нему под углом в девяносто градусов. Магос доминус встретил плиты, на которых закручивалась вязь языка древних. Нагромождение геометрических фигур или рун никогда не задерживалось на одном месте, перескакивая с одной строки на другую. Потиний фиксировал изменения с помощью встроенного пиктографа и даже выделил часть памяти на попытку расшифровать послания. Менялось расположение, менялись символы, менялся цвет: от блеклого серого до мерцающего серебристого.