Лас послушно вбил команду на пульте управления. Оказалось, что все объекты, которые или сражались, или пытались поглотить демонический мир, притягиваются к Лотиану. Притягиваются только лишь для того, чтобы превратиться в пыль.
Децимос сказал:
– Предположу, что Советник прислал нам координаты области, которую эта аномалия не заденет. Наверное, всё-таки стоит рискнуть.
Лас поглядел на Георга. Тот потерял дар речи, и единственное, что смог сделать – это развести руками. Адмирал перевёл взгляд на инквизитора – тот кивнул – и отдал команду:
– Приготовиться к варп-прыжку!
9
– Мурцатто.
– Шай.
– Возможно, через несколько минут мы отправимся в ад, – сказала лейтенант, натянуто улыбнувшись. – А мне смерть как интересно, почему ты всё-таки вернулась в компанию?
– Сейчас?!
– Да. Почему нет?
Мурцатто едва открыла рот, чтобы ответить, как Шай тут же её перебила:
– И давай без говна "мне нужны деньги" или же "преследование на родине". Я слышала, наверное, три-четыре разных версии, и это от людей, с которыми ты вроде как дружишь.
Мурцатто помрачнела: нахмурилась, кожа натянулась на скулах, губы превратились в две тоненькие полоски. Она ответила:
– Мне неприятно об этом говорить.
– Ещё бы, – ухмыльнулась Шай. – Давай, колись. Бить не буду. Какой бы ни был ответ, это уже неважно. Но интересно.
– Пошли, отойдём.
Омар, Георг и Децимос о чём-то ожесточённо спорили, указывая на голубоватую проекцию Лотиана. Рыцари отошли покурить, а Вилхелм с Дейви разговаривали у выхода с капитанского мостика.
– Ну давай.
Женщины спустились к панелям управления, за которыми трудились офицеры – Лас Руиз как раз готовил корабль к прыжку.
Мурцатто и Шай остановились у иллюминатора, который вырастал из пола и тянулся к потолку. Шутка ли, но за прозрачной преградой толщиной всего лишь полметра простиралось холодное и жестокое море космоса.
Мурцатто повернулась, отвела взгляд, спросила:
– Дай сигарету, пожалуйста.
– Ты чего? Я даже когда на наркоте сидела, не курила.
– Прости, – Мурцатто свела ладони так, что закрыла и нос, и рот. – Забыла.
Она помолчала немного, а потом всё-таки сказала:
– То, что я рассказала Георгу, Вилхелму, Каролусу или ещё кому – правда.
Шай наклонилась к собеседнице и проговорила тихо:
– Ты что-то недоговариваешь. Женская интуиция, знаешь ли.
Мурцатто посмотрела на Шай, как на врага.
– Ну слушай тогда! – отчаянно воскликнуть у Мурцатто не получилось, потому что голос стал совсем грудным. – Горела бы она, эта компании! На Стирии я удачно замуж вышла, родила. Даже не вспоминала о вас. Всё, нет никакого Classis Libera! Мне хорошо было, понимаешь?!
Шай кивнула. Мурцатто вытащила платок, прочистила нос, а потом уже говорила спокойнее, но, глядя под ноги собеседнице, а не ей в лицо. У Мурцатто потекла тушь.
– А потом кто-то узнал мою девичью фамилию. Семью Мурцатто из-за моего братца-идиота на Стирии очень не любят. Меня пытались убить! Меня, сына, мужа, всю семью.
– Но появились "благодетели"? – спросила Шай.
– Да, – кивнула Мурцатто.
Глаза на мокром месте.
Шай покачала головой и произнесла:
– Какие всё-таки простые истории я последнее время слышу. Дай угадаю: тебе предложили спасение семьи, если ты приведёшь Classis Libera на Мордвигу?
Мурцатто поглядела на демонический мир и неизвестную аномалию, которая происходила на его орбите, а потом ответила:
– Да. Сослались на то, что сложно использовать астропатические сообщения – волнения в Море Душ. Вручили контракт от губернатора Мордвиги-Прайм и планы чёртова Форт-Айрона, куда мы так и не попали. Они придумали историю, которую я потом всем скормила.
Мурцатто, наконец, осмелилась поглядеть Шай в глаза. На щеках Мурцатто остались две короткие чёрные полосы, глаза покраснели.
– А теперь я здесь. Вы здесь. И я не знаю, что будет. Жив ли мой сын и муж?! – голос Мурцатто снова задрожал. – Ну а ты? Довольна?! Что теперь со мной сделаешь? Выдашь? Убьёшь?!
Шай вздохнула.
– Ничего я с тобой не сделаю, – она помолчала немного и добавила: – Раскисла я. Наверное, пора на покой.
Шай повернулась к иллюминатору, когда услышала призыв Ласа Руиза:
– Молитесь, господа! Прыжок через десять…
Шай забыла нательную аквилу в душе, но несильно огорчилась.
– Девять…
"Уходить надо, когда всё хорошо", – промелькнула в голове запоздавшая мысль.