Отряд "Лестат" продолжил путь.
– Анрайс, а Анрайс, – проговорил Торгнюр, не опасаясь, что его расслышит кто-нибудь ещё кроме боевых братьев – шум стоял невероятный, – Ты это… только не привыкай. Я от такого переизбытка пафоса перестану тебя серьёзно воспринимать.
– Цыц! – только и ответил капитан.
На горизонте показался позолоченный купол нового храма. Ничего сверхъестественного и поражающего воображения, но Геральт уже получил за этот день достаточно приятных впечатлений, чтобы не ждать ничего лучше. Кодиций отметил довольно обыкновенные решения: однонефное здание с трансептом, из которого вырастали две небольшие колокольни, купол над хором и выпуклой апсидой.
У врат храма отряд космических десантников ждал экклезиарх Литуанский со свитой, а чуть в стороне инквизиторы – чета Энлилов.
– Так парни, сейчас без шуток, – сказал Анрайс. – Надеюсь, все помнят, что надо делать.
Космические десантники остановились и опустились на одно колено перед экклезиархом. Пожилой старик, опираясь на трость, подошёл ближе и подозвал помощника с чашей, наполненной святой водой.
– П… – старик встряхнулся, вздохнул глубже и продолжил, – перед кем вы преклонили колени? Перед Богом-Императором?
– Перед человечеством, – ответил Анрайс фразой заученного обряда, – ибо в каждом верноподданном отражается Он.
– Нужна ли Ангелам помощь Его? – спросил экклезиарх.
– Чтобы уничтожать врагов Его нам не нужно ничего кроме отваги, но с помощью Бога-Императора мы сдвинем горы с места, – ответил Анрайс.
Первосвященник достал кропило, окунул в чашу и побрызгал святую воду на Ангелов Смерти.
– Следуйте за мной, первые воины Его!
Экклезиарх как будто бы всем естеством прочувствовал важность мгновений. Он приосанился, расправил плечи и даже позабыл про хромоту, хоть и не отпускал из руки трость.
Внутри Храма Сошествия Ангелов набилось вдвое больше людей, чем он мог принять. Но ни одного лишнего человека не было – только священнослужители: монахи, монашки, дети из церковных хоров. Последние тянули песнопения после каждого молебна, прочитанного пресвитером у статуи Бога-Императора.
Ангелы Смерти встали полукругом за алтарём, будто бы ограждая Повелителя Человечества от толпы. Капитан остановился у подножия статуи и повернулся к боевым братьям. Те сначала салютовали изваянию и тому, кто собирался говорить от лица Его, а потом снова опустились на колени.
– Пришло время обновить клятву нашему Повелителю, – произнёс Анрайс.
Благодарственные молебны завершились, и хор высоких голосов смолк. Люди затаили дыхание и застыли. Только огонь запалённых свечей двигался: мерцал и танцевал, ничуть не страшась нарушить торжественной обстановки.
– Во тьме… – начал Анрайс.
Простые слова отразились от стен храма невероятным магическим воздействием, хотя Геральт и не чувствовал поблизости псайкера. Свет, который шёл сквозь разноцветные витражи, побледнел и удалился, словно во время отлива. Внезапный порыв ветра задул свечи.
Геральт отсчитал положённые секунды и ответил:
– Я стану светом.
Кодиций потянулся к своей силе и постарался, чтобы морозные молнии покрыли мерцающей паутиной его психический капюшон. От явления чуда кто-то позади рухнул без сознания.
– В темнице сомнений… – прозвучала следующая фраза обряда.
– Я сохраню веру, – произнёс Торгнюр чуть раньше положенного времени.
Однако волшебная атмосфера ничуть не пострадала от такого несоответствия. Разве что вокруг больше не пахло ладаном.
"Только… озон?!" – Геральт с шумом втянул воздух ноздрями.
Воздух был потрясающе свежим, очищающим помыслы.
– В пасти ярости…
Лицо Анрайса превратилось в маску. Он сам стал памятником только куда более искусно высеченным.
– Я останусь хладнокровным, – ответил Итаро.
Мастер клинка не обладал никакими сверхспособностями, но от острия его меча, прикоснувшегося плитки пола, потянулись ледяные иглы.
– Поглощённый местью…
– Я не буду знать пощады! – воскликнул Угэдэй, и Геральт почувствовал жажду убивать и умирать.
– В сердце битвы…
– Да не познаю я страх.
Фильтры шлема изменили голос Варлама. Он стал металлическим, безжизненным и совершенно неспособным проявлять какие-либо чувства.
Анрайс обернулся к Повелителю Человечества: