Неожиданно появился отряд стрелков из аркебуз. Затем в ход пошла кавалерия. Вооруженные пиками и мечами, испанцы галопом понеслись на передние линии атакующих и врезались в них. Туземные союзники испанцев, намного более многочисленные, чем конкистадоры, также контратаковали инкские войска камнями и дубинками с бронзовыми наконечниками. Завязалась яростная схватка, и, как обычно, дубинки и пращи оказались слабым оружием против закованных в доспехи испанцев с их пятисоткилограммовыми лошадьми и стальным оружием. Хотя войскам Кисо удалось достичь предместий города, организовать успешную атаку они не смогли, — испанские пехотинцы и кавалеристы, а также их индейские сподвижники самоотверженно отстаивали город.
Всю вторую половину дня длилась яростная битва, в ходе которой испанская кавалерия нанесла огромный урон войскам Кисо. Наконец инкский генерал приказал своим войскам отступать на холмы, окружающие город, зная, что крутые склоны обезопасят индейскую армию от дальнейших кавалерийских атак. Кисо со своей дивизией отступил на высокий бурый холм, ныне носящий название Сан Кристобаль, которой возвышается над Лимой. Две другие дивизии заняли холмы с северной, западной и южной сторон, практически взяв город в кольцо.
На протяжении следующих пяти дней индейский полководец держал в осаде Город Царей, испанцам приходилось яростно сражаться, чтобы отстоять свой город. Но на шестой день наступил поворотный момент. Манко приказал своему испытанному полководцу взять штурмом город, разрушить его и всех испанцев предать смерти. Зная, что воины Манко все еще продолжают держать в осаде Куско, но глубоко увязли в этой ситуации, не достигая полной победы, инкский генерал чувствовал, что нужно довершить дело здесь на побережье и затем прийти на помощь императору, пытающемуся овладеть инкской столицей. Но каждый день на своем наблюдательном пункте, находящемся на вершине холма, Кисо наблюдал, как испанская кавалерия наносит атакующей инкской армии сокрушительные потери. И он решил, что единственная его возможность пробить брешь в обороне Писарро заключается в том, чтобы нанести окончательный, сокрушительный удар по городу: и на этот раз сам Кисо должен был возглавить атаку.
Кисо созвал офицерское собрание. Постепенно подтянулись военачальники на своих носилках. Когда все собрались, инкский генерал встал и жестом показал на испанский город. С веской интонацией он произнес, что намерен войти в город и взять его силой или же умереть. «Я намереваюсь войти сегодня в город и убить всех испанцев, находящихся там, — сказал Кисо, — те, кто пойдет вместе со мной, должны осознавать, что если я умру, то и все умрут, и если я поверну назад, то и все вместе со мной должны повернуть назад».
Узнав от своих шпионов о том, что в городе присутствуют испанские женщины, Кисо пообещал военачальникам, что вознаградит их этими женщинами, так чтобы две расы смогли смешаться, и появилась бы сильная генерация воинов. Генерал также напомнил командирам, что если им повезет, то ненавистные оккупанты лишатся последнего своего плацдарма на побережье и вскоре вся Тавантинсуйю будет освобождена отложных виракочей. Ближе к вечеру, после того как полководцы вернулись к своим войскам, была предпринята последняя атака на Город Царей. Один летописец писал:
«Вся [туземная] армия двинулась строем с огромным количеством знамен, — испанцы сразу почувствовали решимость и волю наступавших. Губернатор [Писарро] разбил всю имевшуюся у него в распоряжении кавалерию на два эскадрона. Он лично возглавил один из них и устроил засаду на одной улице. Другой эскадрон организовал засаду на другой улице. К этому времени враг уже пересекал открытую равнину вблизи реки. Надвигающиеся войска выглядели величественно — все они были отборные. Генерал [Кисо] шел впереди войск — с копьем наперевес».
Одно из самых существенных различий между инкским и испанским методами ведения военных действий заключалось в том, что инкский генерал и подчиненные ему боевые командиры зачастую лично вели войско в атаку. Многоязычная туземная армия была привычна к тому, что полководец всегда держится впереди шеренг войск. Видя своего командира впереди себя на носилках, туземцы сражались с большей решимостью. Если же военачальники оказывались сраженными, то атака зачастую захлебывалась. Соответственно ахиллесовой пятой инкской военной стратегии была привычка определять командный центр на самое острие атаки. Испанские командиры, наоборот, руководили сражением, находясь в тылу своих войск. За исключением операции с пленением Атауальпы, Писарро всегда посылал подчиненных ему полководцев, например, Диего де Альмагро и Эрнана де Сото, руководить атакой. Если бы с ними что-то случилось, то Писарро сохранил бы контроль над общей ситуацией. Один летописец писал: