Не отступаясь от своей цели, Диас сделал все возможное, чтобы попытаться убедить Манко в том, что он может доверять Альмагро, поскольку Альмагро теперь враг Писарро. Диас сказал, что если Манко свернет свое восстание, то тогда король простит его и Альмагро восстановит Манко на троне. Желая убедиться в том, что Диас говорит правду, Манко решил проверить честность испанца так же, как до этого проверял искренность предыдущих визитеров. За несколько дней до этого войска Манко захватили в плен четверых людей Эрнана Писарро, — они были схвачены во время выполнения ими разведывательного задания в окрестностях Куско. Манко тогда распорядился, чтобы привели четверых заключенных; он затем попросил Диаса удостоверить неприязнь Альмагро к братьям Писарро посредством убийства этих людей. Для испанца одно дело было отрезать пальцы туземцу и совсем другое — убить своего соплеменника. Диасу дали трофейный испанский кинжал; четверо заключенных в этот момент стояли связанные веревками. Несколько минут Диас и четверо заключенных смотрели друг на друга. Диас в итоге бросил кинжал на землю и в свое оправдание привел несколько мотивов, по которым он не может убить этих людей. Манко, демонстрируя явное отвращение к нему, приказал схватить Диаса, начавшего громко протестовать, и заключить его под стражу вместе с остальными.
Решив поначалу выяснить, можно ли каким-то образом эксплуатировать возможный конфликт между Альмагро и Писарро, Манко в итоге решил, что нельзя доверять ни одной группировке испанцев. Ныне Манко уже не был тем неопытным семнадцатилетним юнцом, который повстречал Франсиско Писарро в окрестностях Куско и которому последний пообещал столь многое. Почти четыре года общения с испанцами ясно продемонстрировали ему, что эти бородачи являются обычными людьми, а отнюдь не богами. Соответственно, — как это имеет место в любом человеческом сообществе, — одни конкистадоры явно хуже других. Манко ненавидел Хуана Писарро, который дурно обращался с ним, а также Гонсало Писарро, который увел его жену. С другой стороны, он испытывал безусловную симпатию к Альмагро и к Эрнану де Сото. Манко даже неплохо ладил с Франсиско Писарро, который в свое время старался хорошо обращаться с Манко — по политическим мотивам. Но в конечном счете Манко осознавал, что в целом испанским захватчикам доверять нельзя, поскольку все они до единого жаждут заполучить то, чем обладала инкская элита: землю, угодья, рудники, туземных крестьян, индейских наложниц, самые роскошные здания в Куско.
Манко также, видимо, получил тревожные сообщения о еще одном большом испанском отряде, который уже достиг Хаухи, лежащей на севере, и теперь двигался на юг в направлении Куско. Отчаянные мольбы Франсиско Писарро о помощи, очевидно, возымели свое действие: один из испанских капитанов, Алонсо де Альварадо, прервал завоевание земель индейцев племени Чачапойя на далеком севере Перу и повернул назад в Лиму. Отряд Альварадо насчитывал более 500 человек.
Не будучи в силах одолеть 200 испанцев в Куско после почти целого года неустанных попыток со стороны туземной армии, численность которой насчитывала несколько сот тысяч человек, Манко осознал, что его планам по формированию дополнительных войск, которые наводнили бы Куско, пришел конец. Вскоре более 1000 испанцев и около 500 лошадей окажутся здесь в Куско, всего лишь в 30 милях от цитадели. Имея такого грозного врага под боком, невозможно было дальше оставаться в Оллантайтамбо. Манко осознавал, что испанцы представляют собой намного более могучую силу, чем он себе первоначально представлял. И к несчастью, эта сила все прирастала и прирастала.
Узнав, что Манко согласился встретиться с ним, Альмагро направился со своим отрядом через долину Юкай в направлении Калки, условленного места встречи. Но там произошло следующее: на склонах холмов, окаймляющих местность, появились 5000 туземных воинов, и они всей ордой понеслись вниз на испанцев. Хотя Альмагро удалось организовать контратаку, в результате мощного натиска индейцев ему пришлось вывести свои войска из города. Испанскому войску с трудом удалось вторично пересечь реку Юкай, ставшую полноводной в результате только что прошедших дождей.