«В том, что касается той версии [произнесенной речи], которую услышал Атауальпа, то следует заметить, что Фелипе, индейский переводчик, был… человеком очень низкого происхождения, очень молодым… он был столь же мало сведущ в инкском языке, как и в испанском. На самом деле он выучил инкский язык не в Куско, а в Тумбесе — среди индейцев, которые используют искаженный его вариант… этот язык [рунасими] является родным только для уроженцев Куско. Фелипе выучил испанский, не имея учителя, он просто слышал, как говорят испанцы, и чаще всего он слышал самые обиходные выражения, употребляемые солдатами: „Боже мой“, „клянусь небом“ и тому подобные. Он также знал слова, употребляемые для отдания приказов что-либо принести или подать: у испанцев он выполнял роль слуги. И то, что он знал из испанского, он использовал в очень искаженной форме, — как это делают недавно обращенные в рабство негры. Хотя он и был крещен, он не был научен основам христианской религии, и он ничего не знал о Господе нашем Христе, Фелипе не имел никакого представления об апостольском вероучении. Таковы были достоинства первого перуанского переводчика».
Понял ли Атауальпа речь Сото или нет, он продолжал смотреть в землю, совершенно игнорируя присутствие испанцев. С того самого момента, как загадочный отряд чужеземцев ступил на перуанский берег, Атауальпа регулярно получал донесения о передвижениях этой группы. И за это время он узнал много чего примечательного. По словам туземного летописца Фелипе Гуамана Помы де Айялы,
«Атауальпа и его приближенные были поражены доходившими до них сведениями об образе жизни испанцев. Вместо того чтобы спать, эти чужеземцы выставляли на ночь дозоры. Существовало предположение, что они и их лошади употребляют в пищу золото и серебро. Предположительно чужеземцы обувались в серебро; их оружие, удила и подковы их лошадей, по слухам, также были из серебра, тогда как на самом деле они были из железа. Помимо этого, говорили, что денно и нощно испанцы разговаривают со своими книгами и бумагами».
После продолжительного молчания один из приближенных к Атауальпе вождей наконец сообщил Сото, что Атауальпа заканчивает последний день ритуального поста и он не расположен беседовать с посетителями. Как раз в этот момент в лагерь въехал на своем коне Эрнан Писарро вместе с двумя людьми из своего отряда, их сюда направил его брат Франсиско, который боялся, что маленький отряд Сото будет атакован. Эрнан позднее писал:
«Когда я прибыл, я обнаружил несколько наших всадников вблизи лагеря Атауальпы. Капитан [Сото] в это время беседовал с Атауальпой. С двумя своими людьми я направился к Атауальпе… [капитан Сото] объявил ему о моем прибытии и объяснил ему, кем я являюсь. Я тогда сказал Атауальпе, что губернатор [Франсиско Писарро] направил меня к императору, с тем чтобы я пригласил его в расположение испанского отряда… также я сказал, что он [губернатор] считает его своим другом».
Когда Атауальпа понял, что Эрнан является братом иноземного военачальника, он наконец поднял взгляд. Затем, как указывает нотариус Франсиско де Херес, Атауальпа произнес следующие слова:
«Майсабилика [местный вождь в прибрежной области], один из моих полководцев, стоящий со своим отрядом на реке Сурикара, в своем донесении сообщил мне, что вы неподобающим образом обошлись с местными вождями, вы надели на них цепи и оковы. [В доказательство] он прислал мне железный ошейник. Он сказал, что он убил трех христиан и одну лощадь».
По словам Хереса, Атауальпе было на вид около тридцати лет. «Это был коренастого сложения человек. У него было очень внушительное лицо свирепого вида и налитые кровью глаза. Слова его звучали по-настоящему веско, как у человека, облеченного очень большой властью». У него, как и у большинства инков, была бронзового цвета кожа, высокие скулы, темные глаза и выдающийся орлиный нос. Неудивительно, что первая фраза повелителя инков касалась поведения испанцев: в Инкской империи существовали свои законы и установления, императору же поступали донесения, в которых сообщалось, что испанцы нарушают их. Однако нанесшие инкскому императору визит испанцы продолжали игнорировать инкский протокол. Следует сказать, что инкским вождям — вне зависимости от того, какими властными полномочиями они были наделены, — не разрешалось смотреть на императора прямо, посещая его, они должны были нести на своих плечах символическую ношу; и каждым своим шагом и жестом они должны были демонстрировать величайшую почтительность и готовность к повиновению. Испанцы же не демонстрировали никаких знаков смирения; во время беседы они продолжали сидеть на своих странных животных и разговаривали дерзко и высокомерно. Одним словом, они игнорировали все установления инкского двора, и, в глазах Атауальпы, их манеры ничем не отличались от поведения нецивилизованных варваров.