Когда надо торопиться.
Дю Барта прохаживался поперёк коридора. Три шага туда, три шага обратно. От стены к стене, от стены к стене. Прошло уже более получаса, а принц Тем еще так и не вышел из своих апартаментов. Иногда гвардеец поглядывал на невозмутимого дона Хорру стоявшего в двадцати шагах далее, и ещё больше хмурился: кавалер Лэдо у главных дверей должно быть тоже порядком нервничал. А если там появится дон Юмпа и не обнаружит второго караульного, то истерика капитана будет слышна даже у короля в кабинете. Дю Барта прислушался. Нет, всё было тихо, и значит можно ещё подождать, когда Тем наконец изъявит свою волю.
Принц Тем. Дю Барта постарался припомнить всё, что он знал об этом человеке. Выходило не так уж и много: в детстве принца воспитывали далеко от столицы и, первый раз, Дю Барта увидел его уже вполне взрослым молодым человеком, когда однажды был в столице по делам службы. Постоянная вражда с братом Алафо и конфликты с королём-отцом легли на принца печатью проказы. Не многие дружили с ним, а если и дружили, то только из своих меркантильных интересов или по приказу других людей. Тем искусно скрывал свои мысли, но как ни странно, Дю Барта догадывался о его планах и если не разделял их, то по крайне мере сочувствовал принцу-хранителю, чувствуя в нем прирожденного короля, как и сам он, волею судьбы отодвинутого в тень. Около двух месяцев назад на адрес маленькой квартирки Дю Барта, что на углу улицы Волкодавов и переулка ведущего к Королевской библиотеки, принесли письмо. Посыльный успел уйти раньше, чем пришел Дю Барта, но хозяин дома поведал ему о гербе Тайной канцелярии короля на камзоле посланника. С любопытством и недоумением гвардеец вскрыл пакет и, взглянув на подпись, узнал вензель доны Теды.
“Уважаемый шевалье Дю Барта, --- писала грозная повелительница замка Этворт, --- мне и многим в моём окружении совершенно справедливо кажется, что такой доблестный воин, как Вы, мог бы занять более достойный пост при короле. Например, пост капитана гвардии. Посему я, не спрашивая вашего согласия и не принимая никаких возражений, решила сделать всё возможное для вашего возвышения. Однако, я не обещаю вам этого немедленно или завтра, но будьте уверены, что в вашей судьбе принимают участие. В подтверждении сего, отныне вы будете получать определенное количество золота для соответствующей экипировки и образа жизни. Зная о Вас, со слов наших общих знакомых, как о порядочном человеке не слишком довольным засильем монахов и послушников, и полностью доверяя своим источникам, сообщаю Вам о неком союзе, направленном против тех, кто поддерживает Орден. У меня лишь одна маленькая просьба к вам, шевалье, присмотритесь к принцу-хранителю и по возможности оградите его от неприятностей. О своём решении вы можете сообщить в удобное для вас время и только лично….”
Прочитав послание, Дю Барта некоторое время размышлял. В своей жизни он много воевал и путешествовал. Вершиной его долгой карьеры стала служба в гвардии, блестящем парадном полку. Он был зачислен сюда по рекомендации своего старого командира и соратника короля, настоявшего, что бы Дю Барта попал в столицу и устроил свою жизнь. Но, послужив и пообтершись в коридорах дворца Педью и Гвардейских казармах, шевалье довольно быстро понял – его боевые награды и шрамы не интересовали гвардейское начальство и юнцы, с набитыми деньгами кошелями, гораздо быстрее шли вверх по карьерной лестнице, оставляя его позади. Дон Юмпа, беззастенчиво принимал щедрые дары и возвеличивал отпрысков богатых родителей, а на долю Дю Барта оставлял лишь повседневную службу, смотры амуниции и лошадей, да внеплановые наряды, когда не мог доверять командовать сопливым лейтенантам из-за боязни попасть впросак, доверяя свое спокойствие опыту старого вояки. Отчаявшись хоть как-нибудь продвинуться по службе, Дю Барта давно уже помышлял об отставке и путешествии на север, в страну Варваров. И вот письмо доны Теды все спутало! Его не стали охаживать, как девушку, делать призрачные намеки и излагать суть дела иносказательно, нет. В него выстрелили из пушки. Вот она лестница в небо, Дю Барта! Ступай по ней, не оглядываясь и не держась за перила, шевалье! Конечно же, Дю Барта не был доверчивым юным пажом, и прошло довольно-таки много времени, прежде чем что-то решил для себя. Но нельзя сказать, что его не подталкивали в спину. То и дело возникали щекотливые ситуации, где он вынужден был принимать сторону противоположную Ордену. Например, однажды ему пришлось спасать какого-то фигляра от рассвирепевших братьев, не потерпевших богомерзкого представления на площади Милосердия. Артист кинулся к Дю Барта и молил благородного дона защитить его. В другой раз два дворянина, приверженцы Ордена, затеяли пьяную склоку в таверне “Три креста” с доном Хоррой и вновь Дю Барта пришлось решительно вступиться. Любопытный случай произошел, когда на хозяина дома, где жил Дю Барта, наложил епитимью квартальный брат-ревнитель: якобы, метр Кроум пропустил торжественную службу в церкви и вместо этого предавался мерзкой похоти со своей молоденькой служанкой. Дю Барта решительно не видел причин, отчего бы метру и его подруге, весьма аппетитной, кстати сказать, девице, не предаться похоти, пускай даже и в постный день. Святой Антоний всегда благоволил к …м-м… таким отношениям. И уж если сам святой был не против, то чего стоят злобные и завистливые слова какого-то монаха? Однако орденский служка уязвил метра, а вместе с ним и Дю Барта в самое нежное место --- он запретил приготовление мясной пищи и питиё вина в их доме, посадив обитателей на хлеб и воду. Шевалье поначалу воспринял все это как шутку. Но когда вечером к нему пришел дон Хорра, чтобы прочесть свои новые стихи за бутылочкой аарского, а у него эту самую бутылочку, у входа в дом, попытались изъять послушники-наблюдатели, Дю Барта зло плюнул и, ругаясь на чем свет стоит, заявился в дом к квартальному брату. Увидев того за богато накрытым столом, с кружкой эля в руке и обнимающего другой рукой какую-то потаскуху, гвардеец, посчитав ниже своего достоинства обнажать меч, просто набил его сальную физиономию. История имела резонанс. Дошло до брата Кьясса и, тот потребовал суда и наказания, Дон Юмпа громко возмущался и отчитывал Дю Барта, принц-наследник дон Алафо выжидал, его брат, принц Тем, смеялся. Король, поддавшись давлению орденской верхушки, сначала повелел, было, начать расследование, но затем вдруг резко передумал и лишь отмахивался от Кьясса. Поскольку понижать гвардейца было некуда, то его лишили трехмесячного содержания и сделали строгое внушение. Однако в тот же вечер Дю Барта получил ободряющую записку от доны Теды и кошель с золотом, количеством в двое превышающим его потерю.