— Они, Махоня? — спросил он.
— Ага,— выдохнула сестра.
— Отползи назад,— сказал Ник.
Он сполз в болото, держа в руке мешок с рыбой. Болото здесь было не вязкое, оно заросло мхом. Ник встал, спрятал мешок за ствол кедра и поманил девочку за собой. Они пошли по болоту, двигаясь осторожно, как лани.
— Одного я знаю,— сказал Ник Адамс.— Гад. Паскуда.
— Он говорит, что охотится за тобой четыре года.
— Знаю.
— Второй, здоровенный, в синем костюме, с мордой, как будто табак жует, он из другого штата.
— Ладно,— сказал Ник,— На них мы посмотрели, пора уходить. Дорогу к дому найдешь?
— Конечно. Заберусь на холм и пойду лесом. Где мы встретимся вечером?
— Не надо тебе со мной идти, Махоня.
— Обязательно надо. Все очень просто. Оставлю матери записку, что я пошла с тобой и ты обо мне позаботишься.
— Ну ладно,— сказал Ник Адамс.— Я буду возле упавшего хемлока, того, в который ударила молния. Если от залива, то прямо. Знаешь, по пути к шоссе?
— Но это ужасно близко от дома.
— Я не хочу, чтобы ты далеко тащила на себе вещи.
— Я сделаю, как ты скажешь, Ники, но только ты не рискуй.
— Взять бы сейчас ружье, выйти к опушке да пристрелить этих сволочей разом, пока они там на пирсе, а потом взять на старой мельнице железную болванку, проволокой к ним прикрутить и в канаву.
— А потом? — спросила сестра.— Ведь их же кто-то послал.
— Первого гада никто не посылал.
— Но ты ведь лося убил и форелей продавал, и в лодке они у тебя нашли...
— С этим как раз порядок.
Он не хотел даже произносить вслух, что у него было в лодке, потому что это было их единственной уликой против него.
— Я знаю, но убивать людей ты не будешь, я с тобой поэтому и иду.
— Хватит об этом. Но все равно, я бы обоих гадов убил.
— Убил бы,— сказала она,— И я бы тоже убила. Но мы не будем убивать
людей, Ники. Слово?
— Слово. Не знаю, стоит ли нести к ней форелей.
— Я отнесу.
— Нет, они тяжелые. Я пронесу их через болото в рощу рядом с гостиницей. Иди вперед, посмотришь, там ли она и все ли в порядке. Если все там нормально, найдешь меня у старой липы.
— Через болото ты не скоро дойдешь, Ники.
— Я из колонии тоже не скоро вернусь.
— Может, я пойду с тобой через болото? Тогда я войду внутрь и найду ее, а ты подождешь снаружи, потом войдешь тоже и все внесешь.
— Так можно,— сказал Ник,— но я хотел по-другому.
— Почему, Ники?
— Потому что ты сможешь увидеть их по дороге и сказать мне, куда они отправились. Так что встречаемся в молодой роще, у липы, за гостиницей.
Ник ждал в зарослях больше часа. Сестра все не приходила. Когда она появилась, то была очень возбуждена, и Ник понял, что она очень устала.
— Они у нас дома,— сказала она,— Сидят на веранде, пьют виски и имбирный эль, лошадей распрягли и привязали. Говорят, что будут ждать, пока ты придешь. Это им мать сказала, что ты ушел на ручей рыбачить. Наверное, она не специально. Жаль, если это не так.
— Где миссис Паккард?
— Она была в кухне гостиницы и спрашивала, не знаю ли я, где ты, а я сказала, не знаю. Она беспокоилась, говорила, что ждет, чтобы ты принес на сегодня рыбы. Можешь нести.
— Ладно,— сказал Ник.— Форель хорошая, свежая. Я ее папоротником переложил.
— Можно, я пойду вместе с тобой?
— Конечно,— ответил Ник.
Гостиницей служило длинное деревянное строение с верандой, обращенной к озеру. Широкие деревянные ступени спускались к пирсу, который уходил далеко в озеро. Ступени и веранда были окаймлены как бы живой Изгородью из кедров. На веранде в кедровых креслах сидели немолодые люди в белых костюмах. На лужайке из трех фонтанчиков выплескивалась вода. К фонтанам вели узкие протоптанные тропинки. Вода пахла тухлыми яйцами. Источники были минеральные, и Ник с сестрой пили ее, чтобы развивать силу воли.
Они подошли к гостинице сзади, со стороны кухни, по узкому дощатому мостику перешли впадающий в озеро ручей и проскользнули на кухню через заднюю дверь.
— Вымой их, Ники, и положи в ледник,— сказала миссис Паккард.— Я их погодя взвешу.
— Миссис Паккард,— сказал Ник,— Можно вас на минуточку?
— Говори поживее,— ответила миссис Паккард.— Не видишь, я занята?