- Лежи здесь спокойно. Терпи,- сказал он.- Через час сделаю укол. А пока пойду выкупаюсь. Если что - я там.
На берегу комиссар мотал в воде свою драгоценную тельняшку, выжимал ее на себя, жмурился от удовольствия.
- Слушай, вода какая жесткая: мыло не мылится.- Он повеселел.- Полкуска извел, и хоть бы что, а? Хочешь, спину помылю? А водищи-то!.. Благодать!- Он развел руки, словно охватывал "море".- Будто на флот обратно вернулся.
Вадик искупался. Уже выходя из воды, на обрыве увидел Олю. На его вопросительный взгляд она кивнула, он понял, что все в порядке. И опять отметил, как она стройна - кажется высокой, а сама ему по плечо, наверно.
34
- Идите покушайте,- остановила его Оля, когда он поднялся на обрыв.- Мы вам оставили.
Ветер, крепкий, прохладный ветер обтягивал платье, обрисовывая длинные ноги, тонкую талию. Вадик отве-л глаза, заметил, что по ее рукам пробежали мурашки - конечно, после плиты здесь было прохладно,- снова посмотрел на ее незагорелое лицо. Она облизнула обрезанный палец, поморщилась.
- Спасибо, Оля. Шприц кипит? Бот, после укола и вашей перевязки... А что, у вас на кухне аптечка кончилась?
- Так причина в медпункт ходить! - как неразумному, пояснила ему Оля.- Для конспирации. Зря улыбаетесь.- Она сердито отвернулась.- Болезнь не украшение, чего же хвастаться! Вот он и таится. А вы... идем, что ли?
Командир открыл глаза, когда они вошли в темноватый медпункт.
- Лежи! - приказал ему Вадик шепотом.- Не тошнит?
- Полегче стало,- тихо ответил командир.- Что это ты мне дал? Здорово действует. Анальгин никогда так не помогал.
- Сейчас укол сделаю - совсем хорошо будет.
- Не пойдет! - отрезал командир.- Я боюсь.- И тихо рассмеялся.
- Ну, ладно.- Оля потрепала командиру волосы.- Оживел. Я ушла. Принести коробочку?
- Да, пожалуйста,- откликнулся Вадик.- Руки не обожги.
- В задницу колоться не дам,- предупредил командир.- Коли в руку!
- Больно будет? - засмеялся Вадик.- А еще хорохоришься!- Инъекцию он сделал по всем правилам.- Лежи здесь еще час,- распорядился он.- Завтра утром еще один укол. И вот что - ни пить, ни работать физически тебе месяц совсем нельзя. Иначе...
- Не пугай,- глухо отозвался командир.- Не страшно. Хреново, что отряд подвожу. Ребята должны видеть, что я работаю... Высокое давление-то?
- Высокое,- заполняя карточку командира, сказал Вадик.- Поэтому и объясняю. Видишь, что бывает, когда врачей не слушаются?
- А вас слушать-так и жить нельзя. Все противопоказано,- выговорил командир.- А жить - это вкалывать до пота, петь - до хрипоты,- пить - допьяна, любить - до боли. А то!.,
На кухне Вадик сразу же почувствовал, что пахнет какой-то сыростью. Заглянув за печку, в тазу увидел рыбу. Длинная узкая щука еще шевелила жабрами, открывала тонкогубый рот.
- Гонорарчик-с? - отчего-то повеселев, спросил Вадик.
- Тетя Надя вам принесла,- с готовностью подтвердила Таня.- Она говорит, вы дядю Сашу от смерти спасли. От смерти? - В глазах у нее были любопытство и ужас.
- Тань,- ухмыльнулся Вадик.- Я добытчик?
Она от неожиданности сморгнула, и что-то стрельнуло у нее в глазах.
- Ну! - согласилась Таня.
- Как думаешь, даст мне дядя Саша моторку вечером покататься?- Таня кивнула головой и покосилась на Олю, независимо чистившую рыбину.
- Ну, а Оля со мной поедет покататься?
- Сами у нее спросите,- засмеялась Таня.- Поедет. Верно, Оль?
Оля улыбнулась уголками губ.
- Может быть,- сказала она.- Идите кушать, доктор, стынет.
После ужина, уже в темноте, усталые ребята разожгли на обрыве костер, забренчала в руках Игорька гитара. Пламя прыгало по лицам, задумчивым и веселым, бросало неожиданные тени. Подсел к огню командир, угостил ребят папиросами.
- Нам бы каждый день так,- довольно произнес он,- И норму всю сделали, и почти по десятке на брата заработали. Вы меня слушайтесь, ребята,- веско сказал он.- Мы на целине столько не зарабатывали, сколько здесь возьмем.
Игорек запел:
- По реке плывет топор от города Чугуева... - Кто-то засмеялся.
А Вадик тут же, у костра, терпеливо дожидался, когда Оля закончит мытье посуды, и дождался - потом они катались на узкой и легкой, хищно-подвижной моторке егеря.
- Плавать умеете? - закладывая страшенный поворот, такой, что захлебывался мотор, кричал Вадик, едва различая в темноте Олю.- Не страшно?
И слышал в ответ:
- Не страшно.- И следом угадывал короткий вздох.
На очередном повороте мотор захлебнулся. Как-то быстро настала тишина, и, пока глаза не привыкли к темноте, Вадику было не по себе: со всех сторон набегали звуки - плеск воды под кормой, далекие голоса ребят, скачущие по воде; он слышал дыхание Оли, чувствовал покачивание лодки и даже ее дрейф, их поворачивало куда-то, вода причмокивала и плескалась о борта. Но потом там, где, ему казалось, было открытое пространство, прорезались огоньки - длинный ряд окон столовой, переменчивый свет костра и, наконец, красный бакен.
- Подождите заводить,- шепотом попросила Оля. Вадик напрягся, увидел ее силуэт, то, как она, наклонившись и касаясь распущенными волосами воды, гладит ее, ленивую и холодную.
Он вгляделся в небо, осторожно запрокидывая голову, но оно было закрыто толстыми слоями облаков.
- Как хорошо! - вздохнула Оля.- Какая свобода!- Она встала, несильно раскачивая лодку, развела руки.- Я хотела вас спросить.- Она осторожно села.- У Вали, у командира, это серьезно?
- Так же серьезно, как и у вас,- сказал Вадик и полез в карман за сигаретами.- Обоих надо лечить, и в больнице. А почему это вас интересует?
Она долго молчала, сидя спокойно на своей скамеечке, потом объяснила:
- Он муж моей подруги и мой друг. А ваши лекарства помогут ему?
- Немножко.- Вадик закурил и устроился на корме поудобнее.- По всем правилам его следует в больницу класть. А "что вот мне делать с вами?
- Я все равно не разрешу вам меня лечить,- с вызовом сказала Оля.- Да и не больна я сейчас.
- Глупые дети,- ответил ей Вадик грустно и насмешливо.- Хотите казаться здоровыми, а надо ими быть. Нет цены, которую можно дать за здоровье, это-то хоть вы понимаете?
Она усмехнулась.
- Это мы понимаем. Но есть слово "надо". Такое слово знаете? А лечиться у вас я не буду. Потому что... Поплыли, я замерзла.
- Глупость какая! - бормотнул Вадик, возясь со шнуром магнето.- Я и говорю: надо лечиться...
- Спасибо! - уже с берега благовоспитанно сказала ему Оля и ушла в лагерь, а Вадик еще долго пыхтел, втаскивая лодку на берег, а потом мотор - в дом веселому и сегодня трезвому дяде Саше. Он еще измерил ему давление, напоил каплями и уже после отбоя, последним лег спать. Кончился этот долгий, пустой день, еще один, осталось на сутки меньше, подумал он, в блаженстве расслабляясь по системе йогов. И ему показалось, что подушка не такая жесткая, как накануне.
За тонкими кулисами вопреки крупно написанному "Не курить!" дым стоял коромыслом. Вадик, благополучно отчитавший свою лекцию "Профилактика производственного травматизма" и очень этим воодушевленный, толкался среди ребят. Он все пытался стряхнуть с себя столь редко возникающее у него чувство беспричинной радости и возбуждения, но не мог еще позабыть ни чуткости, с которой аудитория, спрятавшаяся там, за рампой, реагировала на страшные и смешные примеры из его лекции, ни аплодисментов, проводивших его за занавес...
Но вот на сцене комиссар последний раз лихо топнул, свистнул и ввалился к ним за кулисы. Широкогрудый, в тельняшке и черных брюках, он словно только что сошел с палубы корабля. Его номер был последний. Это знали: послышался шум, громкие голоса - все выходили на площадь, где прямо у здания клуба начинались танцы.
В фойе Вадик поправил галстук, критически осмотрел себя, с головы до ног и остался доволен. Костюм, промытые волосы, совсем выгоревшие на солнце, тщательное бритье и беззаботность возвращали его к домашнему, московскому ощущению праздника.