В Шанхае Ронг Йирен, наследник мукомольного и текстильного состояния, беспомощно наблюдал за тем, как коммунисты захватывают фабрики и имущество его семьи. Он решил остаться в Китае, в то время как его старший брат отправился в Гонконг и вступил в партнерство с Кадори. "Один остается в Китае, другой уезжает за границу. Если не будет проблем, я смогу вернуться", - писал ему старший брат. Но вскоре после захвата города коммунисты начали серию политических кампаний против китайских бизнесменов. Они обвиняли владельцев бизнеса в "пяти пороках" - взяточничестве, уклонении от уплаты налогов, краже государственных активов, мошенничестве и краже экономической информации. За первые четыре месяца 1952 года более 200 бывших владельцев фабрик и предприятий покончили жизнь самоубийством.
Весенним днем Ронг Йирен выстроился в богато украшенном холле старого отеля Cathay Виктора Сассуна вместе с десятками других владельцев бизнеса, сжимая в руках толстые конверты с их признаниями в экономических преступлениях. Очередь тянулась через весь вестибюль к бару, где Виктор когда-то проводил суды и подавал свои фирменные коктейли. Вместо официантов в белых одеждах, подающих напитки, за стойкой стояли солдаты в бежевой армейской форме и коммунистические чиновники в синих "пиджаках Мао". Над ними висел плакат с надписью: ДЕЛАЙТЕ ЧИСТОСЕРДЕЧНЫЕ ПРИЗНАНИЯ И РАЗОБЛАЧАЙТЕ ДРУГИХ! СУРОВОЕ НАКАЗАНИЕ ДЛЯ ТЕХ, КТО ОТКАЗЫВАЕТСЯ И УГРОЖАЕТ РАБОТНИКАМ!
Один китайский писатель, который в детстве был свидетелем этой сцены, вспоминал позже: "Люди в этой процессии были в огромном страхе, жутко похожие на евреев во время Второй мировой войны" - поразительный образ, учитывая работу, которую Виктор проделал для спасения еврейских беженцев.
Коммунисты были полны решимости уничтожить иностранное присутствие, которое унижало многих китайцев и порождало бедность и неравенство. Построенный британцами Шанхайский ипподром, где Виктор гонял своих лошадей и развлекал друзей, был снесен и превращен в Народный парк, где рабочие катались на лодках по искусственному озеру. Здания вдоль Бунда, осужденные как "плацдарм для экономического империализма", теперь занимали китайские чиновники и бюрократы. Туристы больше не танцевали под новейшую музыку из Нью-Йорка или Лондона в лучшем ночном клубе Виктора Ciro's; они слушали традиционные китайские баллады и этнические песни. Почти 200 000 жителей Шанхая были отправлены в сельскую местность, чтобы помочь фермерам и очистить себя от запаха иностранного и капиталистического влияния. Число иностранцев, проживавших в Шанхае, сократилось до менее чем 3 000 человек - в основном это были африканские, азиатские или латиноамериканские студенты из режимов, симпатизирующих коммунистам.
В "Катэе" Ронг признался в незаконной наживе и пообещал, чтобы помочь коммунистам построить социализм. Мао пригласил его на встречу в Пекин и вручил ему лозунг, написанный каллиграфическим почерком самого Мао: ОВЛАДЕЙ ЗАКОНОМ СОЦИАЛЬНОГО ПРОГРЕССА; ВОЗЬМИ СУДЬБУ В СВОИ РУКИ". Ронг был назначен вице-мэром Шанхая, отвечающим за промышленность. Он отказался от семейного состояния, но выжил, чтобы начать жизнь заново в коммунистическом Китае. "Он был похож на ярко освещенный пароход, который в темноте бурного моря взял курс на выбранный им пункт назначения", - вспоминал один китайский писатель. Если бы Виктор Сассун все еще находился в Шанхае, рассуждал писатель, он бы оценил инстинкт выживания Ронга и захотел бы с ним подружиться.
К тому времени, когда в 1948 году из Шанхая, спасаясь от коммунистов, в Гонконг прибыл изможденный и измученный Гораций, реформы и учебные группы Лоуренса преобразили город. Американский журнал объявил, что в отличие от инфляции, дефицита и гражданской войны в Шанхае и материковом Китае, Гонконг теперь "город бума".
Оказавшись в Гонконге после перелета из Шанхая с семейным дворецким и несколькими вещами, Гораций поселился в относительной изоляции Боулдер Лодж, дома выходного дня Кадури на Новых Территориях, а не в скоплении домов на Кадури-авеню в Коулуне. Лоуренс назначил брата председателем совета директоров отелей Peninsula и Repulse Bay, где его опыт управления семейными отелями в Шанхае и его любовь к дизайну и изысканным блюдам могли быть использованы с пользой. Последнее десятилетие жизни Горация в Шанхае истощило его.