– Вот уж не знаю, сеньора! Только он и может вам ответить, однако вряд ли получится с ним поговорить, потому что...
Мария-Эстефания залилась горючими слезами, и только через несколько минут Вере удалось успокоить ее и услышать следующее:
– В камере смертников сидит мой старший братец за то, что четырех человек застрелил. Ах, Мигель, Мигель, ведь был таким ласковым и добрым мальчиком, а превратился в монстра! И как такое только происходит, сеньора? А сегодня его казнят, сегодня в полночь. Что за горестный день для нашей семьи!
* * *Шаги гулко разлетались по длинному коридору, выкрашенному зеленой краской. Вера в сопровождении представителя министерства юстиции и столичного адвоката бежала по направлению к большой металлической двери. Стрелки часов над дверью показывали без одной минуты двенадцать ночи. Нет, она не может допустить, чтобы Мигель умер!
Им преградили дорогу два дюжих охранника – они находились в блоке смертников государственной тюрьмы Эльпараисо, там, где приводились в исполнение приговоры. И один из приговоров надлежало как раз привести в исполнение – в отношении Мигеля де Лоренцо, старшего брата Марии-Эстефании, осужденного за убийство четырех человек.
– Вам туда нельзя, – грубо заметил один из охранников, – там сейчас идет казнь!
Представитель министерства юстиции сунул ему под нос бумагу с гербом, большой фиолетовой печатью и несколькими подписями.
– Отсрочка приведения в исполнение приговора! – крикнул он. – Утверждено лично министром юстиции и генеральным прокурором республики. До вашего блока совершенно невозможно дозвониться!
Вера краем глаза заметила через раскрытую дверь охранника, болтавшего по телефону. Теперь становится понятно, почему в блоке смертников в последние два часа занято!
Она заспешила к металлической двери, та со скрежетом распахнулась, и Вера увидела страшную картину – на столе, подобном операционному, лежал, не двигаясь, мужчина с короткой черной бородой и длинными волосами. К правой руке были прикреплены два тонких прозрачных тонких шланга, по которым что-то струилось, один из медиков собирался воткнуть еще одну иглу, соединенную с белой трубкой.
– Остановить приведение в исполнение приговора! – заявил представитель министерства.
Врач так и замер, а его коллеги переглянулись. Вера же смотрела в мраморно-бледное лицо осужденного, пристегнутого к столу несколькими кожаными ремнями. Один из аппаратов запищал, и она увидела на мониторе сплошную горизонтальную линию.
– Остановка сердечной деятельности, – констатировал один из врачей.
* * *Сквозь грязное стекло зарешеченного окна просачивались лучи нового дня. Вера осторожно открыла дверь и прошла в отдельную палату тюремного лазарета. Мигеля де Лоренцо удалось-таки вытащить с того света, причем в последнюю секунду – задержись они совсем чуть-чуть, и обнаружили бы хладный труп, единственный свидетель был бы мертв.
Мигель, лежавший на застеленной белоснежным бельем кровати, просматривал газеты. Увидев Веру, убийца расплылся в улыбке и гнусаво произнес:
– О, вот и мой ангел-хранитель! Сеньора, это вы спасли мою шкуру? Я ведь всегда знал, что родился в рубашке!
Вере, задействовав связи шефа, удалось отсрочить приведение в исполнение приговора. Ей требовалось узнать, каким образом бандит завладел документами на имя Эжена Дюбуа.
– Вот, почитайте, – убийца продемонстрировал ей одну из газет, – здесь черным по белому напечатано: «Сегодня ночью посредством смертельной инъекции был приведен в исполнение смертный приговор в отношении М. де Лоренцо, более известного как «Палач квартала Хирон». Хм, однако журналисты несколько поторопились объявить меня мертвым! Вот что значит охочая до сенсации пресса! А тем, что я нахожусь в лазарете и возлежу на чистых простынях, я обязан вам, сеньора!
В отличие от своей сестры Мигель не вызывал у Веры симпатии – наглый, самоуверенный тип, который – в том не было ни малейших сомнений – два года назад на Рождество устроил в одном из кварталов Эльпараисо настоящую бойню при попытке ограбления ювелирного магазина: были убиты хозяин, его жена, их пятилетний сын и случайный прохожий, а также ранены еще девять человек, причем один мужчина остался парализованным до конца своих дней, а одна женщина получила тяжелые увечья.
Мигель швырнул газеты на пол и зевнул.
– Врут священники и... как их там... медиумы, когда говорят – стоит оказаться на грани жизни и смерти, как ты видишь яркий свет, некая неведомая сила засасывает тебя в воронку, и ты видишь призрачные тени, слышишь райскую музыку. Брехня да и только! Ничего подобного я не видел, пока был мертвым. Мне врачи все рассказали. Сердце у меня не работало почти три минуты. Еще б немного, и точно стал бы покойником. Но вы, сеньора, выхватили у одного из охранников пистолет и наставили его на врачей, и тогда они принялись оживлять меня. И у них получилось! Раз вы на такое пошли, значит, я вам очень нужен! Ведь так?