Улыбка медленно расползлась по лицу Паскуа, а глаза заблестели. Может быть, охотники, подумала она. Или следопыты. Но уж точно не рыцари-ягуары.
— Эй, — прошептала она и почувствовала, как они проснулись. — Мне нужна помощь.
— Эй! Конито! — Топс выбежал на дорогу, и УНВ остановился. Он подавил улыбку при виде усталого лица Конито и толпы ополченцев вокруг него.
Вот такое поэтичное правосудие, приятель, подумал он, довольный тем, насколько наказание соответствует преступлению.
Конито с сомнением смотрел на него. — Вы не можете поехать с нами, сержант Дженкинс. Его голос был уважительным, а манеры вежливыми.
Топс был удивлен, насколько приятным было это уважение. Неужели прошло так много времени с тех пор, как кто-то разговаривал со мной как со взрослым человеком? Тем не менее, от него отмахнулись, велели убираться, как маленькой назойливой мухе, чтобы ответственные люди могли выполнять свою работу. И это Конито! Парень, который так ничего и не добился, кроме того, что заделал ребенка бедной жене. Парня, который свинтил с работы в радиоузле, вероятно, сразу, как Джеймс ушел.
— Что ж, спасибо за приглашение, сынок, но мне нужно немного поспать. — усталые глаза Конито слегка сузились. — Может быть, как-нибудь в другой раз. Я просто хотел дать тебе это, — он поднял свой шлем. “Я поработал над ним, и сейчас он, наверное, лучший в деревне. Он также подключен к Боло.
Конито с удовольствием взял шлем и отдал свой собственный, работающий серединка на половинку. Но тут он вскинул голову.
— Почему? — спросил он. — Никто не разговаривает со Зверем.
Топс заставил себя сдержать сарказм. Это был уместный вопрос, никто не разговаривал с Боло уже много лет. Он упер руки в бока и посмотрел на Конито сверху вниз, чуть дольше, чем было удобно молодому человеку.
— Не понимаю, почему мы не подумали об этом раньше, — мягко сказал Топс. — Боло может отслеживать передачи двадцать четыре часа в сутки. Если поступит что-то срочное, он может включить сигнализацию. Ах, да, Зверь говорит, что последняя передача была с утеса, который возвышается над старой дорогой из долины. — он повернулся и направился обратно к своему дому.
— Это должно облегчить их поиск, — бросил он через плечо. Он сдерживал улыбку, видя ошеломленное выражение на лице Конито, пока тот не отвернулся.
Топс был уже на полпути к крутому боку Боло, когда детский голос строго спросил: — Куда вы идете, сержант Топс?
Пораженный, он заглянул в большие карие глаза младшей дочери Джозефа. Кэтрин свирепо хмурилась, скрестив руки на груди и нетерпеливо постукивая пухлой босой ножкой.
— Что ты здесь делаешь так поздно? — спросил он, понизив голос.
— Ты поссорился с моим папой, — обвинила она. — Ты разбудил меня, и я больше не смогла уснуть.
— Он знает, что ты здесь? — прошептал Топс. Успокойся, малышка, ты разбудишь весь город.
Она выглядела смущенной, но ее голова была опущена, как у маленького бычка. — Куда ты идешь? — повторила она.
— Тссс! Я собираюсь навестить твою бабушку, — сказал он.
На маленьком личике появилось выражение абсолютного ужаса.
— Ты собираешься умереть? — ее глаза округлились.
Он рассмеялся, не в силах сдержаться. — Не. Я ненадолго, я просто навестить.
— Ты обещаешь?
Топс растроганно улыбнулся. Какая шумная, но очень славная малышка.
— Я обещаю не только это, но и никому не рассказывать, что видел тебя так поздно. Если, — он поднял палец, — ты пообещаешь никому не говорить, что видела меня здесь.
— Окей, — весело сказала Кэтрин, — обещаю.
— А теперь иди домой, — сказал Топс и кивнул.
— Ладно. — она повернулась и скрылась в темноте. На полпути по улице она обернулась и помахала ему рукой, мило улыбаясь, затем поспешила дальше. Он видел, как она открыла дверь, подняла голову и помахала еще раз, затем вошла.
Да, и готов поспорить, если бы я не наблюдал за тобой, ты бы ушла в ночь по каким-нибудь своим делам, не так ли, ципа? Ребенок был таким же, как Эль-Ти, упрямым и бесстрашным. Он покачал головой и продолжил карабкаться.
Наверху он остановился и прикусил губу, чувствуя себя так, словно вторгся в гробницу. Затем он невольно усмехнулся, представив, как Бетани Мартинс повернулась бы и посмотрела на него, если бы знала о его мыслях. Он покачал головой.
— Марки, открой люк, — сказал он.
Поток холодного сухого воздуха, обдавший его, пах именно так, как он и ожидал. Как давно мертвый труп, если быть точным. Он брезгливо сморщил нос. Это тебе не день на пляже, подумал он.