В глазах многих моя карьера, возможно, и закончилась с точки зрения продвижения по службе, но я была там, где хотела быть. Моя семья не могла поверить, что я хочу уйти из биохимической компании, которой они управляли на протяжении девяти поколений. Однако я терпеть не могла химикаты: их запах, ощущения и непредсказуемую природу. Мой брат Йоахим потерял палец в результате эксперимента, когда попытался смешать земные химикаты с теми, что были обнаружены на блуждающей комете. Нет, это не для меня.
Звезды, откуда прилетела эта комета, — вот где я стремилась побывать. В конце концов, компьютерные сети были заполнены сообщениями людей, которые кричали об одном открытии за другим и о том, как расширяются границы. Поселенцы следовали за исследователями, и период роста был потрясающим. Кто-то должен был защищать всех этих невинных людей от враждебных рас, таких как Вазы, Кандроты или даже от Свободных Марсиан. Я решила, что этим кем-то должна быть я. Кроме того, я никогда не забывала о том, что эти гигантские машины существуют для того, чтобы обеспечивать нашу безопасность.
Учебные курсы были жесткими, а семь лет обучения вышли просто невероятно тяжелыми. Поддержки семьи практически не было до года выпуска, и внезапно, за день до выпуска было открыто и освящено крыло Донахера для астрофизики. Это был их подарок мне, но никто так и не пришел ни на посвящение, ни на выпускной.
После получения диплома я был направлена на двухлетний испытательный срок в “безопасный” сектор. Вместо этого мой конвой попал в засаду, устроенную Вазимами, которые только что объявили войну Земле, чтобы укрепить свои притязания на спорную солнечную систему. Мы потеряли звездный привод и первого помощника во время первого же залпа, и я внезапно превратилась в офицера по вооружению, с диким энтузиазмом стреляющего плазменными бомбами и из импульсных пушек. Повезло, я повредила два судна и одно уничтожила, упустив при этом шанс защитить дружеский корабль, который превратился в огненный шар в сотне метрах от нас.
Тем не менее, мы прогнали корабли Вазимов из этой системы и доказали, что мы не подарок на блюдечке. Оставшийся в живых экипаж был награжден, а мне было позволено выбрать новый этап обучения. Чувствуя себя недостаточно подготовленной для защиты своих товарищей по оружию, я решила изучать технологии Боло в надежде получить назначение в подразделение на границе. Пролетели еще два года жизни, и на этот раз я окончила школу почти лучшей в классе и добилась того, что хотела. Тренировки на старых Марк XXIII проходили нормально, но они казались медленными и неповоротливыми по сравнению с Марк XXVI, которые были в моде в нашем квадранте. А для изучения Марк XXVII и XXVIII нам предоставили только технические характеристики и VR-симуляции, поскольку все близлежащие экземпляры находились на действительной службе.
Без сомнения, больше всего я загордилась, когда меня вызвали в комендатуру и предложили прокатиться на "Хоуке". Мое имя всплыло в ротации, когда мой предшественник Гири Андухар собрался уйти на пенсию. Он прослужил с Хоуком на границе с Вазом восемнадцать лет. Ни разу не выстрелил. Никогда не вступил в бой с Вазами. Помню, когда я однажды встретилась с Андухаром, я заметила, как постарели его глаза и как сжались складки вокруг рта. Ему было всего 45 лет, но жизнь была высосана из него. Он казался жалким, и в ту ночь мне пришлось избавиться от грез, возможно Хоук сделает то же самое со мной.
Тот первый год был веселым, так как я заставила Хоука отработать все маневры, описанные в учебнике, а некоторые новые мы придумали сами. — Давай попробуем боковое смещение на двенадцать градусов вправо, со стрельбой электрическими разрядами прямо по курсу, на двенадцать часов.
— Конечно, офицер Донахер. Но разве мы вчера не пробовали этот маневр со смещением на двадцать семь градусов?
— Ага, именно это мы делали, но, черт возьми, еще есть много времени.
— Хорошо.
Хоук был не был особенно разговорчивым, и, как выяснилось, Андухар просто часами сидел, уставившись в обзорные экраны, изучая военную историю и просматривая голограммы предыдущих сражений. Он прослужил более двадцати лет и ни разу не испытал свой характер. Бедняга. Поскольку он не разговаривал, Хоук тоже не разговаривал и еще не изменил свою программу, подстраиваясь под меня.
На второй год он расслабился, и мы смогли поговорить о многих вещах. Это развеяло скуку, и именно мы убедили других Боло совместно готовить и проводить ежеквартальные маневры. Так мы потенциально готовились к бою и, возможно, напомнить Вазам, что мы все еще здесь и готовы ко всему.