— Военачальник Кардир - грозный противник, — говорит Амриль. — По нашим оценкам, его силы вторжения насчитывают от восемнадцати до двадцати тысяч человек и включают авиагруппу и по меньшей мере две полноценные бригады КиБоло. Но сам император одобрил эти планы сражения, которые позволят нам воспользоваться слабостью противника, подчеркнув при этом наши сильные стороны....
КиБоло. Это один из аспектов ведения войны, который изменился за последние несколько столетий, хотя я подозреваю, что фактическая тактика мобильности, массы и огневой мощи практически не пострадает. КиБоло, как говорится в загруженной аналитической записке, — это Боло с коллоидным мозгом, имплантированным в его управляющую сеть, представляющую собой смесь электронных схем и человеческих нейронов, предназначенную для придания боевой машине большей гибкости и более широких возможностей принятия решений при сохранении гораздо большей скорости работы электронной системы и объема памяти. Лично я сомневаюсь, что такое сочетание будет эффективным. Во-первых, возникнет серьезная проблема с проявлением киборгами свободы воли, что всегда является проблемой для систем, основанных на коллоидах. Эти органические мозги... соглашались ли люди добровольно пересадить свой мозг в тела из дурилиния и стали? Или они были получены из культур, клонированных из донорских клеток? С одной стороны, качество продукта, полученного добровольцами, вызывает сомнения, не в последнюю очередь потому, что я понимаю, как это, должно быть, тревожно — просыпаться в чужом теле. С другой стороны, клонированный мозг все равно нужно тренировать, чтобы он был хоть как-то полезен, а лучший тренер в военном искусстве — это опыт. Простая загрузка информации или наложение электронных данных на кору головного мозга никогда не будет таким же, как реальный опыт.
Поэтому я не боюсь КиБоло, хотя ясно, что мои спутники-люди больше обеспокоены открытием того, что приближаются две бригады тварей, чем тем фактом, что их превосходят численностью более чем в десять раз. Меня гораздо больше беспокоит возросшая смертоносность оружия современной войны. Должно быть, века Окончательного мира были действительно интересными, раз в них были созданы такие устройства, как мезонный дезинтегратор и полевые прожекторы-дисрапторы. Я слышал, как люди из численно превосходящих сил обороны шептались друг с другом о том, что "Хеллборы", установленные на мне и моих товарищах, в наши дни представляют собой не больше, чем персональное оружие. Очевидно, что наша активизация была актом военного и политического отчаяния, попыткой собрать силы с нуля, используя оружие всех типов, даже устаревшее.
Я предвижу, что потери в предстоящем столкновении будут высокими.
Первая боеголовка-дисраптор летит по дуге с юго-запада, двигаясь высоко и быстро, почти невидимая под прикрытием маскировочной брони. Несмотря на свою скорость и скрытность, каждый Боло на этом поле чувствует ее приближение. Имджин — “Джимми”, как его теперь называют люди, — сначала реагирует противоартиллерийским лазерным импульсом, который испаряет снаряд в двенадцати километрах от дворца. Амриль Нарн издает что-то неразборчивое, а затем бросается в безопасное место внутри дворца. Неважно. Преторианцы уже двигаются, рассеиваясь по полю обзора, крутящиеся гусеницы превращают утрамбованную поверхность в комья земли и летящую пыль. За этим первым снарядом следует 57-секундный залп из более чем семисот дизрапторных снарядов, разогнанных ракетами до гиперзвуковых скоростей и наводящихся на изображения, передаваемые вражескими спутниками управления боем.
Защитные экраны Дворца смыкаются позади нас, окутывая здание на склоне холма бледно-искрящимся прозрачным светом. Я отмечаю приближающийся снаряд инфракрасным лазером дальнего действия, а затем запускаю противоартиллерийский импульс. В течение следующих 3,8 секунд я помечаю и испаряю еще сорок две боеголовки. Только когда взрывы начинают сотрясать ландшафт вокруг меня, я понимаю, что те первые снаряды были своего рода приманкой, чем–то таким, что отвлекало бы внимание противоартиллерийских лазеров Боло, пока облако боеголовок гораздо меньшего размера — высокоточных бомб длиной с палец человека — опускается на поле боя.
Земля вокруг меня сотрясается, раздается грохот, треск, адское извержение взрывов, каждый из которых сам по себе не более мощный, чем взрыв осколочной гранаты пехотинца, но разрушительный, как ядерное оружие малой мощности, когда оно выпущено, подобно дробовику, роем, насчитывающим десятки тысяч отдельных высокоскоростных снарядов.