— Ответ отрицательный! — добавляет второй голос, сразу после первого. Это человеческий голос, и говорящий настолько взволнован, что даже не удосужился зашифровать передачу и вещает открыто. — Люси, отрицательно! !
В течении 0,37 секунды я обдумываю этот приказ. В том, что это законный приказ, не может быть никаких сомнений. То, что я должен подчиниться, — это указание, прошитое в само мое существо.
Я должен в полной мере использовать те возможности, которые у меня остались.
; мой нос прорывается сквозь ограждающий меня вал, разбрасывая огромные куски земли, бетона и искореженной стали, когда я устремляюсь вперед, навстречу вражеской атаке.
— Подразделение Люси! — в отчаянии кричит человеческий голос, — Подразделение Люси, это Цитадель! ...
Я позволяю усилителю моего приемника уменьшить мощность до уровня помех, вызванных ионизацией. Если я не могу слышать приказы Цитадели, я не могу на них реагировать. Проходит еще полсекунды, прежде чем я осознаю, что именно я натворил... и к тому времени я уже готов.
КиБоло кружат вокруг меня как шершни, взбудораженные до безумия. Разрывные снаряды врезаются в мой корпус... и в машины мятежников, нарушая синхронность их огня. Их дезинтеграторы оказывается крайне неточные в упор, когда и цель, и орудийная установка находятся в движении, а дым и пыль настолько плотные, что лазеры слежения просто не помогают. Моя предыдущая оценка была верной: мозги, управляющие этими машинами, имеют низкое качество и плохую подготовку и почти наверняка не имеют боевого опыта. По мере того как я продвигаюсь вглубь вражеских позиций, они смыкаются вокруг меня, сосредоточившись на мне одном, а не на других Боло, все еще остающихся на позициях.
Отслеживание... огонь! Отслеживание... огонь! Лазерное слежение неэффективно, но я обнаружил, что используя радиолокационные волны я могу нацеливаться на противника практически без потери эффективности. Однако, когда я резко поворачиваю свой "Хеллбор" вправо, дуло, ослабленное сильным жаром, внезапно отламывается, разбрызгивая брызги расплавленного металла, которые разлетаются во все стороны. Части моего внешнего корпуса теперь раскалены докрасна, и очень много звеньев гусениц расплавилось от сильного жара, поэтому моя подвижность снизилась до четырнадцати процентов от оптимальной. Плазменная струя пронзает мою броню сзади, превращая бесполезную теперь башню "Хеллбора" в раскаленный ад. Более половины моих внешних сенсоров отключены, но я продолжаю осматривать зону боя, используя все оружие, оставшееся в моем арсенале. Я подсчитал, что мои бесконечные повторителя выйдут из строя в течение следующих двадцати секунд, поскольку их механизмы перегреются; я выпустил последнюю пятьдесят одну ракету, затем перенаправил основную подачу энергии на вспомогательные лазеры. Луч дезинтегратора срезает половину моей правой внешней гусеницы в белой вспышке света. Теперь я двигаюсь по кругу, внутри большого кольца вражеских КиБоло. Дым настолько густой, что мои вспомогательные лазеры практически неэффективны.
Однако массированный огонь моих товарищей сокрушительно прореживает вражеские силы. КиБоло, в своем стремлении уничтожить меня, отвернулись от линии обороны Империи, подставив фланги и слабо бронированные тыловые участки под обжигающий и высокоточный огонь "Хеллборов" Имджина, Балаклавы, Альто Бланко и остальных. Уже третья минута сражения, но еще ничего не закончилось. , и я врезаюсь в каменную стену. Сейчас я использую только зенитные лазеры — единственное оружие, которое у меня осталось, — чтобы обстреливать кишащие вокруг КиБоло.
Небо становится белым; мгновение спустя раздается гром. Мои зенитные лазеры сорваны с корпуса, а шасси содрогается под натиском. Термоядерная боеголовка, мощность которой, по моим оценкам, составляет чуть более мегатонны, взорвалась на склоне горы на юго–востоке, примерно в семи километрах от нас. Парящие в воздухе КиБоло сметены ударной волной, которая обрушивается со склона горы гигантским расширяющимся кольцом пламени, ветра и летящих обломков. Я, уже обездвиженный, с силой ударяюсь о землю.