— Говорите! Почему вы не привезли с собой это "противотанковое" ружье, чтобы я мог увидеть его собственными глазами?
— Оно... — у Паскуа пересохло в горле, и ей пришлось начать сначала. — Оно слишком большое, чтобы мы могли его привезти, Уэтлатоани, — подобострастно произнесла Паскуа. — Оно огромное, как гора, для его перемещения потребовался бы большой грузовик... — она поняла, что у этих людей нет ничего подобного, и поспешила добавить то, что, как она боялась, они могут воспринять как оскорбление: — ...или много людей, чтобы его сдвинуть. Ты можешь понять, что я не стала бы прилагать таких усилий, если бы тебе было неинтересно?
Олень-Семь, Первый Пророк Народа Солнца, медленно выпрямился и поднялся со своего трона, его обсидиановые глаза сверкали.
— Огромный, как гора, — прошептал он.
Улыбка медленно расплылась по его лицу и, словно искра, запрыгала по лицам лордов, генералов и дам, окружавших его. Люди бормотали слова — ...огромный, как гора... — снова и снова, превращая их в песнопение, хлопая в ладоши и радостно притопывая ногами.
Олень-Семь ткнул пальцем в своих пленников, словно копьем.
— Вы отведете нас к этому чуду! — крикнул он, и зал взорвался радостными возгласами.
Когда женщина-Янки произнесла слова “...огромный, как гора...”, в сердце Оленя-Семь зажегся огонь. Теперь, при наличии устрашающей гигантской пушки, он почувствовал себя возвышенным, его коснулась сила Солнца, разум, сердце и душа загорелись целеустремленностью. И этой целью была месть!
— Оно называется “рельсотрон XM-17”, — говорила Паскуа, сопровождая его к месту стрелка и показывая штурвал управления. — Это голографический оптический прицел, синтезированный компьютером. — она щелкнула парой переключателей, и деревня, расположенная дальше по дороге от их лагеря, предстала перед изумленными глазами Оленя-Семь во всех известных оттенках желчно-зеленого. — Эта красная точка, — она указала на красную точку размером с десятицентовик в верхнем углу голограммы, — показывает, куда направлено орудие. Чтобы переместить точку, передвиньте рычаг управления.
Олень-Семь осторожно тронул рычаг, и точка, покачиваясь, переместилась в центр голографической сцены. Он рассмеялся, как ребенок.
— Разве это не здорово? — сказала она, улыбаясь и кивая, как будто на совершенно обычной презентации.
— Как оно работает? — прорычал Олень-Семь.
— Для выстрела две высоковольтные обмотки замыкаются, и из них вылетает стержень из обедненного урана, заключенный в стальную оболочку.
— Стержни всего около фута длиной, — сказал Гэри, подходя к ним с другой стороны. — Но когда нажимаешь на спуск, это прямо так хлоп! бам! всем спасибо, все свободны! — он хлопнул в ладоши и от души рассмеялся. Пока не увидел выражение лица Первого Глашатая.
— Как оно стреляет? — сквозь стиснутые зубы спросил Олень-Семь.
Паскуа и Гэри нервно переглянулись.
— У нас всего двенадцать стержней, и мы не можем позволить себе тратить их впустую, боюсь, мы не можем позволить вам провести тестовый запуск, — Первый Глашатай презрительно посмотрел на нее, и она вздохнула. — Когда вы увидите на голограмме нужную цель, — выразительно сказала она, — нажмите пусковую скобу в верхней части рычага управления. Вот здесь и вот так.
— Ооотличнооо, — сказал Олень-Семь, как мужчина, которому возлюбленная неохотно говорит ”да“.
Он навел прицел на деревенскую церковь, небольшое каменное здание в центре площади. Он подключил питание, и обмотки начали заряжаться с низким гулом, который быстро перерос в пронзительный вой.
— Что ты творишь? — спросила Паскуа. Она знала ответ и оцепенела от ужаса.
— Проверяю ваш товар, — ответил Олень-Семь. Он нажал на пусковые скобы, обмотки лязгнули с визгом электрического возбуждения, и стержень из обедненного урана вылетел со сверхзвуковым “кррраааакккккккккккк”! от которого у них онемели уши.
На голограмме деревенская церковь разлетелась вдребезги, превратившись в груду гравия. Мгновение спустя до них донесся звук взрыва, и, подняв глаза, они увидели серо-коричневый столб дыма, поднимающийся в небо.
— Этот ублюдок выстрелил, — недоверчиво произнес Гэри.
— Ты... — начала Паскуа и замолчала. Олень-Семь и его последователи радостно кричали и танцевали вокруг нее. Она инстинктивно отступила назад, думая о бегстве, когда рука Оленя-Семь метнулась и схватила ее за запястье.
— О, останься, — сказал он, ухмыляясь, — ты же не хочешь пропустить церемонию.