— Деньги немалые, — откликнулся дон. — Мы должны получить их обратно. Что ты об этом думаешь, Пиппи?
— Могу попробовать, — развел руками Пиппи. — Но это не та публика, которая откладывает на черный день.
Винсент, который терпеть не мог пустопорожние разговоры, предложил:
— Давайте посмотрим снимки.
Пиппи вытащил фотографии. Некоторое время Винсент и Пити молча разглядывали физиономии четырех грабителей. Затем Винсент сказал:
— Мы с Пити их знаем.
— Хорошо, — кивнул Пиппи. — Значит, сможете приструнить этих четверых. А как мне поступить с Фубертой?
— Они проявили неуважение к нам, — изрек дон. — За кого они нас принимают? За каких-нибудь беспомощных дураков, которые кинутся в полицию? Винсент, Пити, вы двое будете помогать Пиппи. Я хочу, чтобы вы вернули деньги и наказали этих негодяев.
Все встало на свои места: Пиппи назначен главным, а пятерым провинившимся вынесен смертный приговор.
Дон оставил мужчин сидеть за столом, а сам отправился гулять по саду.
— Старик слишком жесток, — вздохнул Джорджио. — Сейчас другие времена. Риск больше, чем может оказаться выгода.
— Нет, если четырьмя бандитами займутся Винсент и Пити, — возразил Пиппи. — Как ты смотришь, Винс?
— Джорджио, — отозвался тот, — ты должен поговорить со стариком. У этой четверки денег не окажется, нам придется пойти на сделку. Пусть заработают, вернут долг и идут себе с миром. Если же мы их закопаем, денег нам не видать.
Винсент был реалистом и никогда не позволял кровожадности взять верх над практическими соображениями.
— Хорошо, я преподнесу это папе, — согласился Джорджио. — В конце концов, они были всего лишь на подхвате. Но Фуберте он не спустит.
— Карусельщикам необходимо задать урок, — поддержал его Пиппи.
— Кузен Пиппи, — с улыбкой обратился к нему Джорджио, — какое вознаграждение ты рассчитываешь получить, берясь за это дело?
Пиппи ненавидел, когда Джорджио называл его кузеном. Если Винсент и Пита обращались к нему так от чистого сердца, то Джорджио употреблял это слово лишь в тех случаях, когда между ними начинался торг.
— Фуберта — моя работа. Вы дали мне инкассаторское агентство, я получаю зарплату в «Занаду». Но вернуть деньги настолько трудно, что я должен получить определенный процент. Точно так же, как Винс и Пити, если они вытянут что-нибудь из негодяев.
— Справедливо, — одобрил Джорджио. — Но это не то же самое, что собирать законные долги, так что в данном случае ты не можешь рассчитывать на пятьдесят процентов.
— Нет, — согласился Пиппи, — конечно, нет. Дайте мне только клювик помочить.
Все засмеялись над старым сицилийским выражением.
— Джорджио, не мелочись, — сказал Пити. — Неужто ты хочешь обобрать и нас с Винсентом?
Пити — нынешний правитель анклава, командир Блюстителей Семьи, — всегда настаивал на том, что люди, нажимающие на спусковой крючок, должны получать больше. Свою долю он разделит со своими людьми.
— Жадины, — улыбнулся Джорджио. — Я предложу старику дать вам двадцать процентов.
Пиппи знал, что это обещание обернется пятнадцатью, а то и десятью процентами, но с Джорджио так кончается всегда.
— А может, сбросим в общий котел? — предложил Винсент Пиппи.
Это означало, что трое мужчин разделят поровну все деньги, которые получат в результате задуманной операции, вне зависимости от того, кому сколько удалось вернуть. Это был жест доброй воли. Потому что гораздо проще получить долг у тех, кому дарована жизнь, нежели заставить расплатиться того, кто обречен. Винсент понимал, что по сравнению с ними Пиппи находится в менее выгодной ситуации, и решил проявить по отношению к нему щедрость.
— С удовольствием, Винс, — отозвался Пиппи, — буду признателен.
Он повернул голову и увидел дона и Данте, которые, взявшись за руки, гуляли в дальнем конце сада. Заметив его взгляд, Джорджио сказал:
— Удивительно, до чего хорошо ладят отец и Данте. Ко мне он никогда не был так добр. То и дело о чем-то шепчутся друг с другом. Ну и хорошо. Наш старик — умница, мальчик может многому у него научиться.
Пиппи видел, как старик и мальчик повернули друг к другу лица — будто их объединяла какая-то страшная тайна, которая со временем позволит им повелевать и землей, и небом. Со временем Пиппи поверит в то, что это видение сглазило его и положило начало его беде.
Своей репутацией Пиппи Де Лена был во многом обязан умению планировать. Он являлся не просто боевой гориллой, а опытным стратегом и при выполнении очередного задания полагался больше на ум, нежели на грубую силу.