Мины гуськом лезут в ствол и наперегонки несутся к цели. Нет больше снисхождения к землякам, первые три самолета попали под серию, неприятно, когда воздух выходит из продырявленных колес шасси, беда, если из пробитых баков вытекает бензин. Прозрачное синее пламя побежало по смоченному топливом бетону, миг, и завеса алого огня охватила плоскости истребителя, другой, и столб багрового жара взметнулся к небесам, выбрасывая над собой черные клубы.
— Товарищ командир!
— А? Да! — Нет, ни течение воды, ни чужой труд не сравнятся по привлекательности со зрелищем пылающих фашистских самолетов, неудивительно, что я, зачарованный восхитительным видом забыл о своих обязанностях.
— Пятьдесят правее, беглым пять!
Гори, гори ясно, вашу немецкую шлюху-мать!
— Пятьдесят правее, беглым пять!
Чтобы не погасло, и хрен вы потушите, ублюдки!
— Сто дальше, сто левее, беглым пять!
Пройдемся по второй стоянке, там тоже есть чему гореть!
— Пятьдесят левее, беглым пять!
И оно горит, заволакивая черной полосой дыма уже половину горизонта.
— Пятьдесят левее, беглым пять!
Частая стрельба над аэродромом, трещат в огне патроны пулеметов и снарядики автоматических пушек. Подвешенная под объятым пламенем крылом штурмовика-лаптежника двухсотпятидесятикилограммовая бомба покачивается в огне, как свиная туша на вертеле, покрывая свои и без того черные бока слоем копоти. Когда же, когда?! Приникаю верхним взглядом к самому взрывателю, ища признаки нагрева, и на мгновение слепну от яркой вспышки, отшатываюсь, взлетая над аэродромом, залитым сплошным морем огня, и уворачиваясь от догоняющего меня султана мощного взрыва. Один за другим рядом возникают несколько других, потом еще и еще, рвутся черные бомбы подвешенные под черными крыльями людьми в черной форме с черными душами для черных замыслов. Ударные волны качают повозку подо мной, кони бьются, норовя опрокинуть ямщика, бойцы восторженно орут, что-то доказывая друг другу, пытаясь перекричать грохот, идущий с запада. Несколько раз проношусь над аэродромом туда и обратно, наслаждаясь открывающимися с высоты прекрасными видами. Красота неземная!
Обходя разгромленный аэродром, наша группа пробирается на запад, бойцы то и дело оглядываются на пачкающую светлое небо завесу жирного дыма, тычут друг друга в бока и гогочут. Спешить некуда, погони за нами нет, о чем я почти жалею, хочется чего-то такого этакого. Хотел даже устроить завтрак на месте, но Джалибек убедил меня, что это уже перебор, и бойцы поддержали его, заверив, что продержатся без жрачки пару часов.
Оглядываю дали, намечая пути дальнейшего движения, и эти дали мне не нравятся. Впереди железная дорога, причем прямо на пути у нас станция, забитая вагонами, и пехотой, численностью до полка, обойти ее тоже непросто, хотя немцы пока не наладили движения, и их пехоте приходится топать к фронту на своих двоих, а не в вагонах поездов, но насыпь для тяжелогруженых повозок серьезная преграда. Дальше шоссе, это всегда проблема, хотя и решаемая, сталкивались, знаем. А вот что мне совсем не нравится, так это крупная речка, о мостах мы можем только мечтать, а переходить вброд… Вчера мы дважды форсировали речушки, сильно смахивающие на ручьи, если в одном случае все обошлось, песчаный брод оказался подходящим местом для перехода, то во второй раз пришлось повозиться. Колеса повозок вязли в густом иле, бойцы замучались, помогая лошадям вытягивать застрявшие телеги, две из них пришлось разгрузить, перенося ящики с минами на другой берег вручную. Красноармейцы промокли и извозились в грязи, что тоже не прибавило настроения, пришлось останавливаться на незапланированный отдых. А впереди речка покрупнее, и никакого удобного брода в радиусе видимости нет.
Да дело даже не в этом, наивно было бы рассчитывать на разостланные для нас ковровые дорожки, и сюда мы шли очень извилистой и непростой дорогой. Просто я все больше сомневался в самой целесообразности похода на запад, чем больше я думал, тем сильнее во мне росла уверенность в самом скором переносе немцами своих аэродромов на восток. Да, двести или триста километров для самолета не расстояние, летать, не ногами землю мерить, но все равно, это сильно увеличивает и расход бензина, и подлетное время к целям, сокращая боевые возможности, особенно истребителей. Можно упереться и еще день или два двигаться на запад, а потом окажется, что мы искали самолеты там, где нам хотелось их найти, а можно признать ошибку стратегического плана и просто пересмотреть его.