— Павлина, прекрати! Наши вещи — единственное, что у нас осталось! Мы же все бросили, все! И кто знает, как долго все это продлится, и как мы будем жить дальше! — Дамочка намеренно накручивала себя, чтобы в этой ситуации выглядеть жертвой. Впрочем, особо стараться и не нужно было, они и были жертвами. Но не на нашем фоне.
— Тетя Зина, мы же должны им помочь!
— Да? А кто поможет нам? Нам бы кто помог! У них есть командование, госпитали, тылы и склады! — Собрала все в кучу тетя Зина. — Осоавиахим, в конце концов! Это их обязанности, пусть они этим занимаются! Мы же платили взносы! Платили же!
— Тихо! — Остановил я этот сумбурный монолог, сочувственно глянув на вконец расстроенную мещанскими инстинктами родственницы Павку. — Я вас понимаю. Вы в трудном положении. Но если вы поможете нам, то мы поможем вам. Чтобы наше сосуществование было взаимовыгодным.
— И чем же вы можете нам помочь? — С некоторым презрением спросила тетя Зина.
— Продуктами. И защитой. Здесь недалеко есть склад с продовольствием и вооружением. Вы поможете нам туда добраться, и получите за это… часть найденного там имущества.
В наличии на складе бандитов продовольствия я совсем не был уверен, но если мы разживемся оружием, то будет уже неплохо.
— Совсем упарилась! — Сообщила вернувшаяся с ведром воды толстая тетка. — Достаньте там, в корзине, чашки, Зинаида Андреевна!
Все дружно потянулись к водопою. Зинаида Андреевна продолжила торг.
— Как же мы вас доставим к этому складу? Евгений Петрович в механизмах не разбирается, а машина, кажется, неисправна?
— Машина тут не причем. Нужно сделать носилки. И перенести на них меня. Туда и обратно. Назар останется здесь.
— Перенести Вас? Но Вы очень крупный мужчина! — Ужаснулась старуха. Впрочем, со старухой я погорячился. Пожилая женщина, лет шестидесяти, довольно крепкого, как я уже заметил раньше, вида. В шестьдесят лет человек, если он не особо болен, совсем не развалина. И четверть моего веса на расстояние в два километра она вполне могла перенести. Вторую четверть понесет Зинаида Андреевна, а оставшейся половиной я рассчитывал загрузить толстую тетку.
— Нет, но это невозможно, решительно невозможно! — Возмутилась дамочка.
— Евгений Петрович, Вам, как единственному дееспособному мужчине, предстоит заняться носилками. Поищите в машине топор, или, на худой конец, лопату. Лопатой должна быть в машине, водителю без нее никуда, а ею тоже можно рубить. И поторопитесь, день только кажется длинным.
— Не проще ли будет перенести товарища Назара? На вид он вдвое легче Вас. — Продолжала торговаться Зинаида Андреевна.
— Не проще. Он не знает местности. Нести придется меня, настраивайтесь на тяжкий, но необходимый труд. Вам нужно будет встать спереди, Вы пойдете одна…
— Авдотья я, домработница ихняя. — Нехотя представилась толстая тетка.
— А Вы, Зинаида Андреевна, и Вы… — Я посмотрел на пожилую женщину.
— Глафира Николаевна.
— …да, Глафира Николаевна, возьметесь за носилки сзади вдвоем, вам будет полегче.
— Ничего ты не петришь в переносках тяжестей, товарищ Лапушкин, не снесут они тя на носилках. — Поддержал вдруг женщин деструктивной критикой молчавший до этого Назар. — Семь пудов твоей туши, да еще сами носилки — а ведь то не десять метров несть, сам давеча говорил про две версты.
Я разозлился. Да, план изначально выглядел несколько авантюрно, рассчитывать что пусть и весьма здоровая, но все же женщина Авдотья, способна пронести шестьдесят килограмм своей доли два километра было несколько наивно. Но деваться было некуда, все это я предлагал не от хорошей жизни. Глядишь, с передышками и перекурами, потихоньку, до вечера, как-нибудь может и справились бы… Но просто так все зарубить, не предложив ничего взамен?
— Волокушу нужно сделать. На волокуше тащить не в пример лехше. — О, предложение все-таки последовало. — Ты, дедуля не жердь, а хорошее деревце подруби, ветвистое. К комлю гужи привязать, и в путь!
Дедок, ворча под нос о том, что он не дровосек, и лопатой деревья рубить не приучен, свалил соразмерный дубок. Обмотки от наших с Назаром ботинок привязали к стволу. Меня, старательно отворачивая лица в сторону, стащили с кузова, и уложили на ветвистую крону, при этом я умудрился не потерять в очередной раз сознание от боли. Дамы вчетвером вцепились в обмотки и дружно рванули вперед, наверное, распространяя по округе исходящий от меня специфический запашок.
Все пошло гораздо проще, чем думал я. Женщины тащили меня быстро и без особых усилий. И кантовало на волокуше мое израненное тело гораздо меньше, чем на возможных носилках. Я, цепляясь здоровой левой рукой за ветки, чтобы не сползти с волокуши, без труда сохранял ясность сознания и направлял движение в нужном направлении, избегая контакта с трудолюбивыми селянами на обрабатываемых ими сельхозугодьях. Мишка, увязавшийся с нами, был полезен уже тем, что не путался под ногами, семеня чуть в стороне. И когда, проехав полпути, я объявил привал, женщины хоть и повалились со стонами в траву, но убитыми они не выглядели, так, слегка подуставшими.