— Хорошо. Ни хрена мы не знаем. Есть аномалия — значит, что-то можно изменить. А нам неважно что. Из другого будущего нас искать не станут, нас же в нем просто не было. А тут мы может жить, как короли, и даже лучше. Я понял, ты и сам такой?
— Почти. Давай дальше. Это вы индусами переоделись?
— Да ты что? На хрен нам это надо? Какие индусы?
— В деревне Туран никого не убивали?
— Чего нет — того нет. Я даже не знаю, где это.
— Развилка между Тверией, Цфатом и Нацратом. Там такая аномалия была…
— У вас здесь на Севере сплошные аномалии. Надоело до чертиков. Только поедешь — бац, рассосалось. Только вернешься — снова есть контакт. Витя только такой настырный, доехал.
— Хорошо. С Гольдштейном — твоя работа?
— Ну… Наша. Пещера эта, Махпела, такую аномалию давала — ужас. С декабря. И все круче и круче. Мы со Славиком голову поломали, потом придумали, Чтобы кто-то там пострелял малость.
— Как вы это сделали?
— Барух же давно засветился на телевидении. Мы новости позаписывали, по глазам видим — наш клиент. Познакомились.
— О-леж-ка… — буквало удерживая сам себя за горло прохрипел Слава.
— Гипноз… такое дело, сам понимаешь, — заюлил Олег. — Но мы даже о его семье позаботились, внушили, чтобы он страхование жизни сделал. А дальше ты знаешь.
Я знал. То, что Олег назвал гипнозом, — работа штуки, похожей на мой переделанный «Панасоник». Эти ребята очень опасны. Человеческую жизнь не ценят ни на грош. И поворачиваться к ним спиной я не буду. Даже на расстоянии в десять километров.
— Так что, — Олег сам стал спрашивать, — разве мы пещерой Махпела будущее не изменили?
— По-моему, нет. Слишком крепко ваш царь уселся на трон. И ты знаешь, где это все началось с царем? В этой арабской деревне Туране, о которой я тебя спрашивал. Двое индусов убили араба, работавшего в Москве, и его жену с сыном.
— Ну и что?
— Из-за этого, сам не знаю, как, возникла российская империя. В каком году, кстати?
— Ты что, не знаешь?
— Конечно. Я же из другого будущего, которое было до убийства в Туране.
— Ну и ну. А империя… по-моему — в 2003-м. Но как же так? Барух убил штук тридцать арабов — ничего не случилось. А тут один-единственный — и на тебе…
— Кроме Махпелы вы что-то делали?
— Э-э… — Олег явно колебался: соврать или сказать правду.
— Все, хватит, — влез Слава, — тоже мне нашелся, добрый доктор Айболит. Все ему расскажи, покажи и дай попробовать. Никогда я евреям не верил и потому жив. Сидит в кустах с нашей шапкой и трясется. Если мог бы — давно бы нас замочил. Иди ко мне, Олег.
— Что мне жалко, Слава, — сказал я, — что ко мне Витя поехал, а не ты. Витю жалко. Вот тебе бы я шкуру с удовольствием попортил.
— И мне жалко! — Слава, похоже, заорал. В наушнике что-то затрещало. Жалко, что Витька поехал, а не я. Я бы, я бы вас там всех за яйца развесил. И твоих девочек тоже!
Славик явно не представлял, что с ним могут сделать мои «девочки». И вообще, он заслужил, чтобы его наказали. Тем более, что Олег поднялся с чемоданчика и двинулся к машине.
— Морис, — сказал я, — бей по колесам джипа.
Дикий хохот раздался в наушнике.
— Давай, Морис, давай, — кричал Слава (точно, псих). — Огонь! Пли!
Не понимая, что случилось, я оглянулся на свою команду. Да, дело было серьезно. Они не спали, нет, но находились в довольно плачевном состоянии. Вроде как клевали носом. Оружие из рук не выпускали, на землю не упали. Но стрелять явно не могли. Да, эти парни опасней, чем они казались. Я не хотел, чтобы русские слушали мои переговоры, и нажал кнопку, отключив шлем. И получил. Уже знакомая волна сонливости накатилась на меня, смяла… и отпустила. Только я начал приходить в себя — новая волна. В секунды трезвости я нажал кнопку выключателя, вернув шлем в рабочее состояние. Сонливость исчезла. Как же работает их сволочной модулятор? Откуда такая мощность и почему волнами?
Ответ был элементарен. В рамках средней школы. Направленное излучение намного мощнее ненаправленного. Но как же нейтрализовать противника, чье местонахождение неизвестно? Вращать излучатель! Гениально и просто. Внутри в джипе стоит антенна, которая вращается, как локаторные антенны на кораблях и прочих боевых машинах. Интересно, джип из пластмассы?
А в наушнике бесновался Слава. Наверное, он забрызгал слюной микрофон. Во всяком случае, у уха что-то булькало.
— Где же твой Морис? Почему он не стреляет? Хули ты молчишь? Где твои девочки? Ты хоть знаешь, с кем ты завелся? Ты сейчас это узнаешь!
Этот ублюдок мне надоел. Нет, не зря их искал русский спецназ. Ученые плюс уголовник — страшная комбинация. Где мой любимый гранатомет?
Взяв ракету, я успел заметить боковым зрением, что у джипа творится что-то неладное. Я посмотрел, и у меня резко ухудшилось настроение. Стражники поднимались. Шайтан! Что сделали эти сволочи? Ну, с ними покончат через минуту, а вот нам… Но почему стражники встают, а наши клюют носом?
— Получай гад! — орал Славик и страшно матерился. Ну и охамели же они там под царским игом!
Стражники вставали не так, как они должны были это делать. Пошатываясь, спотыкаясь, не оглядываясь недоуменно по сторонам. И не говоря! Ни звука! Что-то тут не то. Очень даже не то!
Я мысленно отстранился от Славиковых воплей, ухватил ракету поудобней и устроил ее не плече, одновременно наблюдая за действиями Стражи.
Покачиваясь, как неуклюжие роботы, солдаты стали вокруг джипа, спинами к нему. Подняли оружие и открыли беспорядочный огонь во все стороны.
Пуля-ракета из ракетного ружья врезалась в сосну недалеко от меня. Верхняя часть дерева угрожающе накренилась, раздался треск, гигантская ветка рухнула, чудом не убив Веред. Что творилось вокруг! Настоящая война. Пули летят, ракеты взрываются. Пока не поздно — я тоже поучаствую в фейерверке.
Я выстрелил. Изумительно красивый «Террано» вспыхнул, как кусок ваты. Прощай Олег, жаль, мы не договорили о ваших пакостях. А вот за тебя, Славик, я не переживаю. Но какова сила убеждения в их приборах! Двадцать с лишним стражников, как один, помимо своей воли выполняли приказы этого ублюдка. Куда уж там было одному Баруху Гольдштейну устоять.
Джипа и излучателей больше не было. Несколько стражников погибли вместе с машиной. Зато остальные проснулись и насторожились до ужаса. Если они рассеются…
Но наши тоже проснулись.
— Убить всех! — скомандовал я и ухватился за вторую ракету.
Машина была переполнена. Легкие разрывались после изнурительного бега. Пот заливал саднящие царапины (в некоторых до сих пор застряли колючки). Мы гнали, как самоубийцы, на узкой петляющей горной дороге, надеясь уйти до того, как армия оцепит весь район горы Гильбоа. С заднего сиденья доносилась ругань Адамса. Все остальные молчали, но чувствовалось, что на этот раз все, включая Веред, поддерживали американца. Даже я! Да, Адамс ругал меня по-черному, но он был абсолютно прав. Мы победили, мы уничтожили наших врагов. Но сколько мы потеряли при этом? Сколько мы могли приобрести…
Я постарался не думать о плохом. Шайтан, есть же и хорошие итоги! Уничтожен отряд стражников, и уже никто не помешает мне выправить кошмарный исторический загиб, предотвратить мировую войну. Уничтожены опаснейшие преступники, цели которых были не до конца ясны, зато средства — чудовищны. Где-то за кадром остались непонятные индусы и российский спецназ — черт с ними. Они не кажутся слишком опасными. Главное — они не помешают нам работать.
Адамс не унимался. Действительно, если я сейчас признаю его правоту, то почему же я не поступил правильно, не дал русским перебить стражников, чтобы потом уничтожить самих убийц и увезти гору трофеев? Да все очень просто. Непрактично, но легко объяснимо. Я не мог напасть первым, ударить в спину. Как ни крути, я не был боевиком. Я был ученым. И даже моя жестокая миссия не смогла меня перевоспитать. Может быть, в будущем, если обстоятельства окажутся сильнее меня…