— Ты же сказала, что будет просто, а тут звон что, — разговоры. Разве бы пошел, если бы знал? — упрекнул он Анку.
— Лена просила тебя привести, — улыбнулась Анка. — Слышал, что говорил учитель. На Большой земле давно новую жизнь строят. Мы тоже будем бороться, как все.
— Это дочь старшины-то? Узнает отец, отдерет за косы.
— Не смейся, — Анка взяла его за руку. — Знаешь, сколько молодых бросали богатство, дом и шли за бедных на каторгу: разве не слышал, что рассказывал Куренев? Как будет у нас новая власть, тоже запишусь в комсомол!
— Зачем комсомол? Кто послушается неимущего?
— Учитель сказал, что все люди имеют равное право на богатство. — Она остановилась. — Ты будь смелым, и я пойду за тобой. — Она толкнула его в сугроб и засмеялась: — А я-то думала — ты сильный.
Падая, Миколка увлек Анку, и они забарахтались в сугробе.
— Вот тебе, вот тебе! — хохотала она, запихивая ему за шиворот снег. — Чтобы сильным сделался и ничего не боялся.
Отбиваясь, он прижал Анку к сугробу. Анка притихла, сжимая его руки у лица. Он почувствовал ее горячее дыхание на щеке и замер.
— Ты чего притих? — шепнула она. — Разве не любо тебе?
Он покраснел, вскочил. Помог ей подняться. Анка смеялась. Миколка неловко ткнулся губами в ее лицо и припустил к избе, где жил Полозов, перепуганный и радостный. Как он мог поцеловать дочь старшины. Беда!
— Миколка, подожди! Постой!
Он побежал еще быстрее.
В избе было тихо. На столе догорала свеча. На стуле дремал старик.
— Дед? — прошептал Миколка и кинулся к старику. Тот поднял голову и холодно поздоровался.
Легли не разговаривая. А утром чуть свет Гермоген разбудил Миколку. Старик был уже одет.
— Пошли! — сказал он внуку и вышел.
Миколка быстро оделся и выскочил из барака. Старик тяжело переступал по запорошенной снегом тропе.
Чего разгневался дед? Куда он идет? — Миколка уныло плелся позади. Уже начался кустарник. Гермоген остановился, подождал Миколку и показал на невысокий куст.
— Ломай!..
Миколка сломал. Старик снова пошел дальше.
— Давай этот, — кивнул он на более крепкую ветлу.
Парень, с трудом свернул гибкий ствол.
— А ну, эту, — Гермоген отошел в сторону.
Сколько ни старался Миколка, он не мог даже наклонить эту ветку.
— Ломай! — крикнул гневно Гермоген. — Ты же легко ломаешь правила жизни!
Миколка покраснел, уцепился за сук и, подтягиваясь на руках, схватился за верхушку ветлы. Раздался треск, и он свалился к ногам Гермогена. Дед пошел дальше.
Солнце всплыло над морем. Не понимает Миколка деда! Решил наказать, отстегал бы, и все, а зачем таскать по лесу и заставлять ломать кусты?
Теперь Гермоген облюбовал высокое дерево. Миколка остановился, задрал голову и тихо сказал:
— Разве можно сломать вершину, которую не достанешь?
— Ты тянешь руки еще выше.
Миколка молчал. Старик несколько раз ударил его кнутом.
— За что ты бьешь меня, дед? — спросил Миколка уважительно.
— Как мог ты дерзко разговаривать со старшиной? Как можно требовать того, чего не давал?
— А если он сам берет чужое и не дает ничего? Старшина несправедливый.
— Утратишь ум с таким мальчишкой, — Гермоген набил трубку. — Домой тебе надо, в тайгу. Пропадешь тут. Гибнет и сильная птица, отбиваясь от табуна. Не в силах человек изменить русло реки.
— В силах, если возьмутся все. Есть такой человек, его зовут Ленин. За ним идут бедняки, а их — как звезд на небе, — пояснял Миколка.
— Может, мой ум слабеет, — сказал дед тихо, как бы для себя. — Возможно, ты владеешь рассудком, но своим ли? — Он пытливо посмотрел на внука. — Что ты сам видел в жизни? Понаблюдай за муравейником. Там у каждого свое место. Потому там и порядок. А как понять человека! Чего он хочет: власти или справедливости?
— Но есть умные люди. Они говорят… — Миколка растерялся.
— В пустом ведре и дробинка гремит, — резко оборвал его старик и пошел по берегу.
Миколка не понял: прикажет ли дед возвращаться на Среднекан или оставит его в Оле? Гермоген свернул на тропинку к Гадле, даже не оглянувшись.
Миколка рубил дрова за сараем. Шел густой снегопад, и в доме Винокурова так залепило окна, что казалось, будто вместо стекол натянуты заячьи шкурки.
— Отдохни, отдохни, малец, — раздался за спиной голос хозяина. — Молодец! Пойди к Евдокии. В котле на кухне отварная голова сохатого. Полакомься!