На островке под корневищами лиственницы, принесенной паводком, догорает костер. Сырая головня, шипя, струит ленточку дыма. Лиза поправляет палочкой угли. Федот деловито чистит котелок после ухи. Лена лежит на ветках лозняка и смотрит в небо. Полозов сидит рядом и отгоняет от нее веткой комаров. Невдалеке, уткнувшись носом в гальку, чернеет лодка.
На редкость теплая ночь. Уже багровеет восток, наступает тихое утро. Хорошо сидеть и слушать, как пробуждается день.
— Странно, почему мы раньше не отдыхали на берегу? Это же так здорово, — оглянулась вокруг Лиза.
Вчера Лиза получила бодрое письмо от Мирона, пожалуй, первое такое за все время. Он сообщал, что в Охотск прорвался небольшой отряд красноармейцев, присланный из Якутска Советом. Большевики снова захватили власть, создали военно-революционный комитет и вышли из подполья.
Его настроение передалось Лизе.
Вечером она уговорила всех поехать на прогулку вверх по реке. Вышли в полночь. Лодку поднимали по-бурлацки. Пели «Дубинушку», веселились.
Наловили хариусов, приготовили отличную уху и теперь отдыхали.
За сопками уткнулись в небо желтые лучи солнца. Вспыхнули вершины гор. В кустах чирикнула птичка. Одна… другая… Скоро день хлынул в долину. Лиза протянула Полозову руку.
— Помогите встать! — Он подхватил ее за локти, поднял.
Лена резко вскочила, подбежала к воде, зачерпнула ее ладонью и брызнула на Ивана, затем на Федота. Тот и головы не поднял. Она снова зачерпнула воды и полила его склоненную голову.
— Лена, не шали! — пытался ее урезонить Полозов.
— Почему? А вот буду! Чего он молчит? — крикнула она.
— Прохладная вода. Приятно! — равнодушно отозвался Федот.
— Ах, приятна? — Она стала брызгать в него пригоршнями. — А теперь?.. А теперь?.. — смеялась она.
— Теперь нет! — все тем же тоном ответил Федот и поднял голову: — Теперь нет.
— Лиза, Иван! Вы посмотрите! Федот, оказывается, умеет сердиться! — радостно воскликнула она.
— Нет, — невозмутимо бросил Федот и склонился над трубкой.
— Ах так? Ну, хорошо же! — Лена зачерпнула воду в обе ладони, подбежала и вылила ему за воротник.
— А теперь вы разозлились?
— Нет, но вы можете простудить руки. Побереглись бы!
— А вам жалко, да?
— Нет! Руки-то ваши.
— Да что вы бесчувственный такой? — уже досадовала она. — Поругайте, что ли, если не умеете сердиться. Прикрикните!
— Я давно ругаю вас, жалея, ругаю. А разве вы не улавливаете? — спросил Федот.
— Леночка, — подошел к ней Полозов. — Что сегодня с тобой?
— Ты тоже хочешь? Хорошо! — И Леночка принялась брызгать на Ивана.
— Ну, Леночка! Ты слишком… Нельзя так, — подошла к ней сестра.
— Можно! Когда весело, все можно! — засмеялась Лена. — А сегодня весело. А ты почему заступаешься? — И принялась обливать Лизу.
— А вот это я не позволю, — загородил Лизу Полозов.
— Драться со мной будешь или как? — Леночка смотрела на него с вызовом.
— Лизу обидеть тебе не дам, — шутливо ответил он и, распахнув куртку, прикрыл Лизу полами. — Вот так, Лиза у нас самая добрая, хорошая.
— А я? Я, выходит, — плохая? Тогда идите пешком. — Лена бросилась к лодке. — Вот ваша рыба! — Она отбросила кукан, оттолкнулась от берега. Федот в несколько прыжков по воде догнал лодку и привел ее на старое место.
— А теперь быстро за рыбой. Ну-у! Слышите? — проговорил он тихо, показывая на уплывающий кукан.
— Иван! Выручай! — крикнула Лена, смеясь. Полозов вскочил, но Федот властным движением руки остановил его.
— Нет, пусть сама. — Он подтолкнул Лену. — Идите! Вышвырнули, вот и доставайте!
— Федот, вам меня не жалко? — сразу притихла Лена.
— Нет, не жалко.
Лена побрела по воде. Она поймала конец шнурка, подтащила кукан к берегу. Федот подбросил в костер дрова и, легко подхватив Лену на руки, поставил у костра.
— Грейтесь.
Глава третья
Ранние заморозки убили лист. Сквозь оголенные кусты видно было Буянду. Скоро должно было показаться стойбище оленевода Громова. Гермоген покурил.
Не вернулась Маша в юрту старика. Не пришел с берега Миколка. Все лето Гермоген крепился, ждал. Дошел слух до старика, что Маркел с хозяином побывал в Оле. Не выдержал дед, собрал узелок и направился к Слепцову той дорогой, что проходит мимо юрты Маркела.
Потянуло дымком. У юрты Громова старик увидел якутских лошадей. Гермоген досадовал, что у оленевода гости, но все же вошел. Гости были в желтых кожаных рубахах и таких же штанах. У одного, что повыше ростом, лицо было длинное и чисто выбритое. У второго — окладистая борода. Длиннолицый уговаривал Громова ездить по тайге с его товарами.