— Куда тебя черт несет? — подбежал к нему Полозов.
— Пастух я при чужом стаде. Хозяин велел тут нарубить березки. Я разве знаю… — Лицо Маркела сморщилось.
А в это время из-за поворота выскочили еще две упряжки. Миколка успел только крикнуть, как застрекотал пулемет. Басов упал и закрыл руками лицо.
— Ложись! — рявкнул Полозов и бросился рядом.
Канов с дубинкой помчался наперерез упряжке, метнул палку между собаками, ухватился за нарту и опрокинул ее вместе с седоком.
Винтовка бочкаревца вывалилась на лед. Канов схватил солдата и нещадно бил его кулаком. — Вторая упряжка проскочила вперед, и снова застрекотал пулемет. Над головами засвистели пули.
— Дур-р-рак! — выругался Полозов. Он только сейчас сообразил, что пулемет стоял стволом назад и первый залп был дан для острастки.
Когда потяг уже был у поворота, солдат поднялся и показал кукиш.
— На-кось, выкуси! Оманул висельников! — И скрылся за берегом. Полозов поднялся, плюнул.
— Это же Усов!
— Прозевали, как дурни! — Канов скрутил руки бочкаревцу, и тот притих.
Но вот за поворотом ниже хлопнул выстрел, тут же залился пулемет, но сразу захлебнулся. Еще одинокий выстрел, и стало тихо. Но тут на лед выскочила упряжка Петьки. Он гнался за Усовым. Потяг Усова уже далеким пятном темнел на белом льду. Вот Петька остановил собак у кромки льда и пропал в кустах. Вскоре раздался выстрел.
Присмотревшись, Полозов увидел, что по льду, прихрамывая, двигается маленький человек.
— Маша, однако! — крикнул Миколка и припустил вперед. Быстрее подбежал Полозов. Как она могла оказаться тут?
Увидев их, Маша села на лед и стала разуваться.
— Ты ранена? — Полозов сдернул с ее ноги меховой носок. — Кровь! Где рана? — Ощупал колено, скатав штанину. — Не видать! Да куда же тебя?
— Не знаю!
— Вот, кажется! — Он сунул руку под штанину. Пуля задела бедро. — Сейчас мы ее… — Полозов разрезал мех, вынул носовой платок, оторвал от рубахи кусок ткани, принялся бинтовать. — Как ты оказалась здесь? Что тут произошло?
— Ты же не взял меня. Шла за вами. Стали стрелять, я спряталась за льдину. Солдата узнала сразу. Это он бил меня железной палкой. Я выстрелила в вожака потяга. Собаки бросились в сторону. Солдат упал на лед. Я подбежала, а он мне в ногу из какой-то маленькой черной штуки, а сам в кусты.
— Эх, Маша, Маша, — покачал головой Полозов. — Хорошо, что в ногу…
Из кустов вышел Петр, размахивая наганом Усова.
— Хорошо, что вот так, — повторил Полозов, оглядывая берег.
— Плохо, — улыбнулась Маша. — Пусть бы лучше две пули…
— Почему?
— Бинтовал бы еще…
Часть четвертая
Глава первая
— Так, что же, мне уходить, или как? — снова спросил Миколка, опустив голову. Он стоял у порога с узелком на спине. Возмужавший, высокий.
Гермоген, сутулясь, сидел в углу и посапывал трубкой. Шрам на виске приметно пульсировал.
— Я шел к тебе, а ты вот как?
— Долгонько добирался до своего очага. Уж если моя кровь стала лживой, кому верить? Разве не велел я тебе хранить тайну пришельца?
Миколка притих: не мог же он выдать Машу. И верно, лживым приходится быть.
— Не купцу для наживы это золото. Новая власть будет строить новую жизнь. Бедная власть-то еще, — пробурчал он едва слышно и отвел глаза.
— Плохой ты. Уходи, пожалуй. Видно, мало драл я твои уши! — крикнул старик, уловив неискренность внука.
Миколка поправил котомку и попросил:
— Поговорим еще. Может, не умею я. Послушай…
— От лжеца худо пахнет, — старик затянулся трубкой.
— А разве не бывает ложь нужнее правды? — спросил Миколка. Два раза он видел следы лыжни деда, но тот не признавался, что тайно приходил на Буянду.
Старик не пошевелился. Миколка потоптался и вышел. Он остановился на пригорке и оглянулся. Старик не выглянул.
Но как только Миколка скрылся в лесу, Гермоген суетливо собрал узелок, привязал чайник, кружку и пошел лесом к перевалу.
Тут у него давно проторенная тропа. Часто он ходил к месту, где живет нынче Миколка. Сердце его болело за внука. Вырос парень.
Молодец, хорошо держал себя: гордо и почтительно. Гермоген улыбнулся, вздохнул. Пожалуй, Машка сболтнула. Разве утерпит девка? — размышлял он.
Старик подобрал на ходу палку. Вот и склон сопки. Видна река, поляны. Закрываясь ладонью от солнца, он оглядел долину.
— Ага-а. Вот он, разбойник, — пробормотал старик с нежностью, заметив внука.
Тот шел быстро. Стройный и красивый, как олень. Гермоген, прячась за деревьями, пошел напрямик, чтобы выйти к ключу раньше Миколки. Вот и проклятый распадок. Гермоген поправил вылощенный штанами пенек. Он его притащил сюда еще при татарине. Развязал узелок, уселся и вынул еду. Славно тут. Снизу-то не заметят, а отсюда перед тобой и ключ, и весь распадок. Старик уже знал, что работает шесть человек, что Миколка землю не копает.