Внезапно Лизе показалось, что вот так будет до конца дней. Но до него еще так далеко, потому что им даже не видна грань, за которой начинаются опасливые догадки — сколько еще осталось?
Телефон зазвонил снова.
— Запиши, пожалуйста, номер, — командным тоном произнес его коллега. — Пускай муж позвонит.
Лиза записала.
Да, вот так все и будет. И, словно желая подтвердить, что она не ошибается, телефонный звонок снова ударил по ушам.
Это был женский голос. Секретарша одного из клиентов.
— Лиза, вы знаете, он просил...
Она опять писала...
Ей захотелось выключить сейчас не телефон, а себя из этой жизни.
Лиза снова потянулась к крану. Она должна выпить зеленого чая. Он всегда примирял ее с жизнью.
Но телефон не собирался отставать.
— Алло? — сухо бросила она.
— Это Лиза Соломина? — низкий женский голос был требовательным и абсолютно уверенным. Настолько уверенным, что Лиза едва не расхохоталась. Обычно люди говорят таким голосом, когда долго готовятся к какому-то серьезному шагу. Она и сама так делает. Даже меняет тембр.
— Да, я Лиза Соломина. А вы кто?
— Не узнаёшь...
— Теперь узнаю, — засмеялась Лиза. — Ты Тамара Николаева.
— Была, — она тоже засмеялась, и Лиза почувствовала, как внутри разливается тепло. — А теперь я Тамара Грандль.
— Ух ты! Немецкоподданная?
— Ага. — В трубке стало тихо.
— Ты куда пропала? — спросила Лиза.
— Лиза, я просто не могу поверить, что нашла тебя.
— А... что тут такого? — насторожилась она.
— Я искала тебя в Австрии.
— Правда? — неуверенно проговорила Лиза. — Но...
— Потому что я хорошо помню — тебя приняли в школу дизайна. В Ферлахе. Я даже ездила туда.
— Ах, ты вот о чем, — Лиза почувствовала что-то похожее на запоздалое разочарование. — Не случилось, — она засмеялась, чтобы не добавлять слова. — А ты, стало быть, тогда уехала в Германию?
— Да, — сказала Тамара. — Я закончила аспирантуру в университете в Мюнхене и каждый день вспоминала тебя. Если бы не твое природное... нахальство, я бы никогда не додумалась и уж тем более не решилась на это. Но... ты, наверно, и в Москве делаешь дела? С твоей энергией и способностями. — В голосе Тамары слышалось неподдельное уважение.
— Ну... Да... В какой-то степени, — бросала в трубку ничего не значащие слова Лиза.
— Твой муж тоже, я слышала, японист?
— Да. Мы вместе работаем, — наконец нашлась Лиза. — А ты что тут делаешь?
— Герхард начинает бизнес с русскими, — сказала Тамара. — Я приехала с ним.
— У вас есть дети? — спросила Лиза.
— Двое. Они в Нюрнберге. У его родителей. А у тебя нет пока, да?
— Ты все про меня знаешь.
— Мне рассказал наш общий друг Павел Лобастов.
— А что он еще тебе рассказал?
— О, что ты рассекаешь на таком джипе... Что ты настоящая покорительница Москвы.
— Рассекаешь, — фыркнула Лиза. — Уже поймала словечко.
— А мне оно нравится. Не расплескивает суть.
— Никогда бы не подумала, что Павлик может так высоко меня оценить, — усмехнулась Лиза.
— Он сказал, что прежде недооценивал, — заметила Тамара. — Но ты ему что-то устроила, и он понял — такие высоко летают.
Лиза расхохоталась. Смех звучал совершенно искренне.
— Томка, если бы он узнал, что я купила себе в память о нашей последней встрече!
— Ты с ним встречалась? — удивилась Тамара.
— Конечно. Он же тебе сказал.
— И... что ты... купила? Он... он дал тебе деньги?
— Он отдал мне деньги, — Лиза подчеркнула слово «отдал». — Сто долларов за полчаса.
— Неплохая ставка, — фыркнула Тамара. — Так что ты купила на них?
— Стринги. Черные и белые.
— Стр... трусы?
— Ну да. Давно собиралась. Да было жалко столько выложить за них.
— Ох, — хохотала Тамара. — Вот здорово.
— Но я вынула из него не за то, о чем ты подумала.
— Он всегда был жмотом, чего бы это ни касалось. — В голосе Тамары появилась горячность. — Ты ведь знаешь, что мы с ним встречались, когда я училась на четвертом курсе. И он водил меня в кафе...
— Ну да?
— Помнишь, на Тверской появилось кафе с французскими кренделями? Все млели и пускали слюнки от одного запаха корицы.
— Помню.
— Он заставлял меня за себя заплатить. А потом лез целоваться. Я ему говорила — ты хотя бы заплатил за свое желание...
— Тебе хорошо в Германии? — спросила Лиза.
— Да. Мы живем в небольшом городке, мой муж из восточной части. Но его родители уже перебрались в западную, в Нюрнберг.