Некомпетентный «капитан» видит мелкие волны и не понимает, что они идут по поверхности большой и страшной волны, которая смоет все.
Возможно ли справиться с идеальным штормом? Такому мощному «кораблю», как Советский Союза — да. Весь вопрос в «капитане»…
Подъехав к забору «Р. И. П.», немного подождал, пока охранник откроет ворота. Вообще интересно, контора упакована техникой по самое немогу, а ворота открывают по старинке — вручную. Давно пора сделать нормальный КПП.
Проехав проходную, сразу направился в гараж. Поставил машину. Уже уходил, когда в полутьме коридора наткнулся на Василия Ивановича. Завгар, не отрываясь от вороха бумаг на верстаке, хрипло закашлялся.
— Василий Иванович, у меня к вам просьба. Там Петр Константинович сигнализацию поставил. Уберите ее на хрен, под корень.
— Петя затейник, — Василий Иванович улыбнулся — одними глазами, — что на этот раз учудил?
— Сирену противовоздушной обороны учудил, район на уши поставил ночью, и двоих — воришку и милиционера током шарахнуло, когда к машине прикоснулись. Весело было всем, — рассказал вкратце о ночном переполохе.
— Хороший мальчик, талантливый, — завгар усмехнулся. — Уберу, сейчас же.
— И, еще… Мне на склад надо. Подскажите, где он находится?
— А что подсказывать? С другой стороны, за той вон стеной. Обойди здание, там спуск в подвал. В аккурат на склад попадешь.
Я уже развернулся, когда его голос остановил меня:
— Стучи громче. Кузьмич последнее время глуховат стал. Пока откроет, сигарету успеваю выкурить. Еле шевелится. И дверь не дергай, пока сам не откроет, мужик он неторопливый, сначала чай допьет, потом перекрестится на иконку, потом ключи начнет искать.
— Понял, спасибо! — я вышел из гаража и быстрым шагом обогнул длинное лабораторное здание.
Строители сегодня работали на крыше и во внутренних помещениях, заканчивая проводить коммуникации. Обошел несколько бухт с проводами, спустился по широкому пандусу в подвал и толкнул дверь. Закрыто. Поискал глазами звонок, не обнаружив, постучал кулаком. Внутри что-то громыхнуло. Подождал. Еще подождал. Действительно, успел бы выкурить сигарету.
Наконец, дверь открылась.
— Ну и чего колотишь? Здесь тебе не Москва, чтобы все бегом-бегом.
Видимо, это и есть Кузьмич — приятный, похожий на старого домового, такой же уютный человек. Бородка, животик, кепка старого фасона с надписью «Таллинн» над козырьком. Одет в просторную ситцевую рубаху, яркую в зеленых и фиолетовых огурцах, заправленную в синие брюки. На ногах почему-то тапочки. Обычные, советские, в коричневую и черную клетку, теплые.
Он пожал мне руку:
— Степан Кузьмич. — представился, но моего имени не спросил. — Но ты можешь обращаться ко мне запросто: «дядя Степа». Для того дяди Степы, про которого ты стишки в детском саду учил, я мелковат, но мне все равно нравится, — посмеиваясь, сообщил он. — А здесь мое хозяйство. Ты же новенький? Владик, если не ошибаюсь?
— Влад, — поправил его, подумав, что в советское время действительно сокращали мое имя так: «Владик», потом буква «л» почему-то выпадала, и множество Владиславов становились Вадиками и дальше — Вадимами.
— Путь будет Влад, — добродушно согласился дядя Степа.
Я перешагнул через мощные силовые кабели, краем глаза отметил стол с компьютером, монитор которого светился. Рядом действительно термос и кружка, возле монитора иконка.
— Как тебе мое хозяйство? Впечатляет?
— Не то слово!
Склад оборудован самыми современными механизмами. Крепкие стеллажи почти до потолка, над ними бегают электроштабелеры — я таких никогда не видел, даже в две тысячи двадцать пятом.
— Как тебе мои паучки? — кивнул на них дядя Степа. — Я этими многоножками никак не налюбуюсь. Раньше как было? Все вручную, все врукопашную. Лестницы, стремянки, целая бригада грузчиков. А грузчики, сам понимаешь, народ отпетый… и запитый, что уж греха таить. А товар ищешь-ищешь, пока не начинаешь крыть трехэтажным матом все и всех. А сейчас я ткнул кнопочку на этой вот машинке, — он подошел к столу и ласково, как котенка, погладил монитор, — мне раз — ряд, полка, номер позиции. Я стрелочку курсорчика навел вот сюда, штабелёрчик съехал по стойке, достал нужный номерочек, спустил вниз. Ну или поднял — как мне угодно. Вот, полюбуйся. Можешь забирать. Рюкзак туристический, походный, две штуки. Я для Петра поменьше снял. Ему ни в коем случае много не нагружай, он половину все равно потеряет. А у меня потом списание. Не люблю, когда разбазаривают казенное имущество.
— Дайте три, — попросил я и непонимающе уставился на дядю Степу, который громко рассмеялся.