— У меня один вопрос: как выглядит этот пульт управления? Что это? Стационарная установка? Или что-то другое? — я закрыл кейс, поставив на кодовом замке шифром знакомую дату — 02.08.90. Документы сложил и убрал во внутренний карман, туда, где лежал паспорт. — Так что это?
— Не жди, вы там не найдете никаких станций, ничего, что может напоминать тебе одну из наших лабораторий. Пульт управления «машиной возмездия», скорее всего, замаскирован под трехтонный контейнер. Если обнаружите, то поможете с погрузкой. Вертолет там сесть не сможет, придется цеплять тросом и вытаскивать. Сложность операции еще в том, что места труднодоступные. Раньше туда вела широкая тропа с советской территории, более или менее проходимая, но землетрясения и сход лавин закрыли это место полностью. Три мощных землетрясения подряд. Сначала в шестьдесят девятом, когда, собственно, тропу и засыпало. Но еще можно было пробраться альпинистам. После этого сильно тряхнуло в семьдесят третьем. И дальше в семьдесят шестом мощнейшее землетрясение в Китае. Отголоски дошли и до монгольского Алтая, и до советского. На этом пункте поставили крест и забыли про него. Если бы Горбачев не пообещал отключить машину возмездия, то и не вспомнили бы.
— Сомневаюсь, что интерес к этому оружию только у Горбачева и наших западных партнеров. Генерал Рохлин не зря курирует «Р. И. П.», — я не стал осторожничать, если уж мне доверяют такую серьезную тему, то вряд ли будут подозревать из-за излишнего любопытства. А мне нужно знать, какие еще есть подводные камни в этой странной организации.
— Ты прав, Влад. У генерала Рохлина свои цели и задачи, и они противоположны тому, чего добиваются Горбачев и Ельцин. Кстати, ты совершенно правильно просчитал события сегодняшнего дня. Уже известно, что почти все депутаты готовы проголосовать за принятие декларации о суверенитете. Идут последние согласования, но итог уже ясен. Ладно, считай, инструктаж закончен. Все, вам пообедать, желательно плотно. Петру в дорогу Настя уже собрала сумку еды. Его это, правда, не заткнет, но вы с Олегом умеете отключаться от ненужной болтовни. Иди, зови своих спутников обедать. Еду привезли из санатория, накрыли в комнате отдыха. И сразу в путь.
Я взял кейс и подумал, что эту вещь из рук точно не выпущу. Спустился на первый этаж. Петра с Олегом не пришлось звать, они, закончив сборы, пришли сами. Втроем направились в комнату отдыха.
Арни Слободчиков был там. Восседал за столом с видом индийского набоба. Перед ним тарелки, миски, блюдца. Но он не торопился приступать к еде.
— В чем дело, Арни? — спросил Петр.
— Здесь есть испортит-са, и рафинированный жир — есть бед, плёхо, — он отодвинул тарелку с борщом. — А здесь есть зачем поливайт салат кока-кола? — Следующей была отодвинута глубокая миска с окрошкой. — Это есть совсем холестерин, — котлеты тоже отставлены в сторону. — Калория есть вери биг… много. Вес нужно контролировать.
Мы расселись за столом и приступили к еде. Американец пододвинул к себе поближе тарелку с сыром и нарезанной кусочками копченой колбасой.
— Эх, Арни, Арни, через неделю похода ты будешь стройный, как кипарис и совсем по-русски будешь за обе щеки уминать рафинированный жир и запивать его рафинированным спиртом, — пошутил Петр, отправляя в рот кусочек сала. — За уши не оттащить будет!
Я поел быстро.
— Жду вас в машине, — сказал, не обращаясь ни к кому конкретно, и вышел. Мне просто хотелось попрощаться с Настей.
В фойе свежо, цветы уже политы. Я подошел к стойке с телефонами — секретарши на рабочем месте нет. Услышал легкую музыку, откуда-то из-за кадок с высокими фикусами донесся смех. Прошел туда и обнаружил дверь. Толкнул ее.
Комната небольшая, диванчик у стены, окно, у окна компьютер. За компьютером, как мне показалось, ребенок. Настя была тут же, в коричневом сарафане и почти школьной, строгой блузке с погончиками на плечах. Только пионерского галстука не хватает, чтобы сойти за школьницу. Я поздоровался, но она приложила палец к губам и кивнула на мальчишку за компьютером.
Я подошел ближе и остолбенел, узнав в этом, как мне вначале показалось, подростке, вокзального бомжика. Ванька-дурачок был чисто вымыт, причесан и переодет. Его пальцы летали над клавиатурой, а по дисплею ползли группы цифр.