Быстро поднялись по лестнице и Сорокин сразу направился в свою часть «распашонки». В кабинете прошел к столу, но не сел, облокотившись о спинку стула. На его лице появилась редкая, почти искренняя ухмылка.
— У Олега Клочкова, — говорит он неторопливо, будто смакуя каждое слово, — юмор, конечно, очень своеобразный, но сегодня… — полковник не сдержался, хохотнул — коротко и скрипуче, — сегодня он меня просто порадовал! Надо было так «пошутить» — загрузить в контейнер кости! Я впервые видел Колю Блохина таким… — он помолчал, подбирая слово, — грязным. В прямом смысле. С головы до ног в пыли и прахе. Зрелище, однако!
— Кто такой Олег Клочков на самом деле? — не смог удержаться от вопроса. Филолог после пединститута вряд ли способен провернуть фокус с контейнером. И на фоне этого рассказ проводника о его «приключениях» в Монголии кажется если не ложью, то полуправдой — как минимум.
Ухмылка слетает с лица Сан Саныча, будто ее и не было. Взгляд снова становится таким, от которого неподготовленному человеку впору окаменеть. Он смотрит на меня прямо, словно взвешивая, сколько правды мне можно выдать, не сломав хрупкий баланс между доверием и безопасностью.
— Кто такой Олег Клочков? — переспрашивает он, будто размышляя вслух. — Даже не знаю, что тебе ответить…
Он замолкает, взгляд его теряется где-то на черных шторах и тут же возвращается ко мне.
— Ты про Фотия Лескина когда-нибудь слышал?
Я кивнул. В памяти всплыли скудные сведения из Википедии.
— Старовер. Командовал армией в Восточном Туркестане в сороковые годы. Загадочная личность, — ответил Сорокину, уже, впрочем, понимая, куда он клонит.
Сорокин беззвучно усмехнулся.
— Загадочная… Да, ГРУ — такая контора, Влад. Что ни человек — то загадка. Что ни биография — то прикрытие. Лесков был одним из таких. И Клочков из той же породы.
Сан Саныч замолчал, но этого мне достаточно. Он ответил на мой вопрос. Но Сорокин продолжает говоить, и его голос становится тише, но тверже:
— Сейчас Клочков, своего рода, засланный казачок, работает под прикрытием. Играет свою роль в одной очень и очень опасной игре. И в связи с этим приказ: от Петра ни на шаг! Даже до отхожего места его одного не отпускай. Понял?
Я молча киваю. Понимаю, какой ношей будет столь тесное сосуществование с нашим гением, но — работа есть работа.
— Наружку я к нему приставил давно. И еще… Ремонт закончится буквально через несколько дней. Чужих больше здесь не будет. — Голос Сан Саныча становится обычным, деловым и резким. — Он переселится сюда. На третьем этаже лабораторного корпуса есть несколько жилых помещений. Но, подозреваю, что наш Петя будет дневать и ночевать в лаборатории. Его стихия. А наша с тобой задача — сделать так, чтобы в этой стихии ему ничего не мешало и никто его не потревожил. Особенно те, кто прикидывается своими…
После этих слов я почему-то подумал о Вовчике.
Глава 21
— Распишись, — Сорокин подвинул ко мне ведомость, я посмотрел сумму в графе и удовлетворенно хмыкнул. Поставил росчерк. Сан Саныч положил конверт на стол. — Сегодня полдня и завтра отдыхаете. Послезавтра прибудут Рохлин и Алферов. Отчитаетесь по командировке, также на совещании определимся с дальнейшей работой. И, Влад, спасибо тебе.
— За что? — Пожал плечами, сгреб со стола конверт.
— Честно говоря, у меня были большие сомнения, отправлять ли тебя на такое сложное дело. Все-таки человек ты новый. Так что будем считать, проверку ты прошел с честью. А теперь иди, отдыхать тоже надо.
Я вышел в приемную, спустился по лестнице в фойе. Посмотрел на зеленую стену растений и в голове мелькнуло: «Ванечка». Зашел за кадки, толкнул ту дверь, за которой последний раз видел вокзального бомжика. Он был там. На парнишке надеты чистенькие спортивные брюки и белая футболка. Увидев меня, паренек спрыгнул со стула, сразу потеряв интерес к компьютеру.
— Здравствуй! А смотри у меня какая новая рубашечка! — Он вытянул футболку из штанишек и растянул, показывая. — Чистенькая! Красивая же? И значок какой, видишь? Мне Настя подарила! — Он погладил пальцами октябрятскую звездочку, приколотою на груди.
— Конечно, Ванечка, — ответил я ласково, но сердце сжалось. Подумал: «Как же ты, пацан, выжил вообще?», но вслух так же спокойно и даже ласково спросил:
— Ваня, а что ты там говорил про «закопают — откопают»?
— Так тебя уже один раз закопали. Ты забыл разве? — Он посмотрел на меня своими почти прозрачными голубыми глазами — ясными-ясными. — Там закопали. Когда будет потом, — и он махнул рукой куда-то в сторону. — А откопали, потому что ты здесь нужен. А там не нужен был. Это брат помог.