Да, Валек уже изрядно «наотмечался».
К Вальку на Гору мы приехали, когда уже было часов девять вечера. Дверь в его квартиру распахнута настежь, слышатся музыка, разговоры, пьяный хохот. Вошли. Внутри не протолкнуться — классика жанра, молодежная гулянка в девяностом. Дым стоял коромыслом, на полу пятна пролитого вина, окурки.
Петр замер на пороге, с любопытством и легким испугом разглядывая это буйство. Но недолго. На него сразу же, словно коршун, спикировала какая-то бойкая девчонка с хвостом до пояса и в короткой юбчонке. Что-то крикнула ему на ухо, заливаясь смехом, и буквально уволокла в соседнюю комнату, где под медленный, тягучий хит танцевали медляк. «Белые розы, белые розы, беззащитны цветы», — заблеял Юра Шатунов после долгого инструментального проигрыша. По потерянному и одновременно счастливому лицу моего напарника я понял, что его первая в жизни настоящая вечеринка началась более чем успешно.
Валька я обнаружил на кухне. Он с азартом руководил процессом нарезки очередной батареи бутербродов. Увидев меня, раскинул руки, чуть не выронив нож.
— Влад! Дружище! Штрафную! — он обнял меня, пахнув в лицо водкой и радушием. — А я уж думал, ты свалил куда-нибудь по своим темным делам!
— Куда я без твоего дня рождения? — отшутился я, освобождаясь из объятий и протягивая ему пакеты. — Держи, презент.
Валек заглянул в пакет и радостно присвистнул.
— Ого! «Белый аист»! Это круто! Это прям по-взрослому! — Он тут же отставил в сторону стеклянную бутыль с самогоном и принялся распечатывать коньяк.
Тут же, в качестве «штрафа» подсунули стопку с мутной жидкостью. Я вежливо отодвинул ее.
— Спасибо, я с этого не начинаю, — отказался я и высокий парень, которого я смутно помнил, опрокинул самогон себе в рот. Схватил с тарелки бутерброд с колбасой и вышел. — Валек, — попросил друга, — мне коньячка. Немного.
Гости — гостями, но пить неизвестно что я не собирался.
— А где твой зверь-коллега? — поинтересовался Валек, наливая в две граненые стопки благородный янтарный напиток.
— Его увела куда-то в закат местная дива, — махнул я рукой в сторону комнаты, откуда доносились звуки баллады Bon Jovi. — И уверен, ему сейчас совсем не до нас.
Валек громко заржал.
— Ну и ладно! Значит, мужик нормальный! — он чокнулся со мной. — Расслабься, старик. Сегодня твои проблемы подождут.
Я сделал глоток. Со стопкой в руке вышел за именинником к гостям.
Тепло качественного коньяка разлилось по телу, начиная мягко разгонять внутреннее напряжение. Взгляд скользнул по веселящейся компании, по Петру, который уже неловко, но с воодушевлением пытался повторять движения за своей новой знакомой. На его лице были написаны восторг и легкая паника человека, внезапно попавшего в другой, яркий мир.
«Ладно, — подумал я, делая второй глоток. — Хотя бы на одну ночь можно забыть про Блохиных, Сорокиных и пропавших лаборантов. Пусть парень почувствует, что жизнь — это не только бумаги и паяльник».
А где-то там, за стенами этой шумной, пьяной квартиры, тикали те самые два дня, что дал Блохин Вовчику. Подумал, как он будет изворачиваться и что будет врать подполковнику Блохину?
Сел в кресло, расслабился. И понял, что сейчас, с теплом коньяка внутри, все это кажется такой далекой, чужой жизнью.
Вечеринка потихоньку сошла на нет. Выдохлась, как и сам Валек, мирно посапывающий на диване, в обнимку с пустой бутылкой из-под коньяка. Громкая музыка сменилась приглушенным перешептыванием парочек, которые разбрелись по углам. Я обошел квартиру в поисках Петра.
Обнаружил его на балконе. Он сидел на барьере, свесив ноги.
— Если собрался прыгать, то учти — второй этаж, не высоко, — пошутил я.
Услышав, он повернулся, постарался придать лицу трезвое выражение и потерпел фиаско.
— Испортил такое красивое мгновение неуместным замечанием, — попенял ботаник. — Я тут звездами любуюсь, а ты… прыгать, прыгать.,. Знаешь, как хорошо под звездами думается? — и тут же, без всякого перехода:
— Вот что они все прицепились к профилю управления «машиной возмездия»? Это же просто железка, понимаешь? Без человека она — ничто. Это не ядерный чемоданчик, где надо нажать кнопку — и бац — весь мир взлетел на воздух. Как показывают в голливудских фильмах. А с «машиной возмездия» так нельзя. Нельзя… — он вытянул указательный палец и погрозил неведомо кому. — Тут надо послать код на спутник, а код этот никто не знает. И в дневнике У его гарантированно нет. Я в этом просто уверен. По крайней мере в том, что я привез из вагончика в долине. Хотя бы потому, что тетрадей должно быть больше, намного больше. А там… вполне возможно, что в фольгу завернут просто дневник — личный. Все-таки Виктор У — психолог.