— Персонаж для фильма ужасов, какие сейчас в видеосалонах крутят. Идейный людоед. На его счету не меньше десятка ритуальных убийств. Мразь конченая. Но как он тут оказался?
— Это выясним. Он уже год как во всесоюзном розыске, после того, как сбежал из СИЗО в Татарстане. Я лично проконтролирую, чтобы закрыли его надежно, у нас в Управлении, на Ленинском, — Костенко ткнул носом туфли неподвижное тело преступника. — Он долго в отключке будет?
— В прошлый раз те двое часа два в себя приходили, — я пожал плечами, — но кто знает, тут посерьезнее у Петра игрушка в дверном косяке. Куда та сигналка с противовоздушной сиреной попала. Но в себя придет точно.
По лестнице поднялись милиционеры. Костенко отступил в сторону, подождал, пока унесут преступника и сам спустился следом.
— Я к Петру. Сигнализация у него отличная, но оставлять его одного все-равно не стоит, — сообщил Сорокину.
— Хорошо, что я к Саруханову охрану приставил, на всякий случай — просто не хотел рисковать, теперь хвалю себя за предусмотрительность. — заметил полковник и потряс пиджаком, — За это точно могли голову снять. Утром как твой подопечный очухается, — он кивнул на дверь в квартиру ученого, — хватай его и в «Р. И. П.».
Утром я ожидал, что Петр будет страдать от тяжелейшего похмелья, но ботаник был на удивление свеж и бодр. На дверь моей разгромленной и опечатанной квартиры он бросил быстрый взгляд и спросил:
— Долго вчера следователи были?
— А ты помнишь? — я хмыкнул.
— Ну да. Я побежал за сорокинскими парнями, споткнулся и заснул прямо здесь, на площадке. Ты меня затащил в квартиру, но вот почему-то не уложил на диван. Оставил спать на полу.
— Петр, может тебя еще в пижаму переодеть надо было? — Настроение паршивое, отвечать на пустые вопросы не хотелось. Всю дорогу Петр не затыкался, но я молчал до самого «Р. И. П». Хорошо, что ему не требуется собеседник, достаточно было иногда кивать головой.
Удивительно, но в этот ранний час Настя была уже на своем посту. После того случая в тире я стал смотреть на нее немного по-другому. От былой симпатии не осталось и следа. Всю жизнь старался держаться подальше от таких женщин. С такой идти по жизни — все равно, что идти по минному полю. Рвануть может в любой момент. Точнее — сорвать крышу. Уже вряд ли назову ее Настенькой, и уж тем более — голубкой. Сейчас я невольно сравнил ее с Убивашкой, была такая «милая девочка» в фильме «Пипец» — воспитанная папой-мстителем. Вот уж действительно, не стоит судить о людях по внешности.
Сорокин спустился по лестнице едва не бегом.
— В лабораторию, — бросил он, направляясь к выходу.
Мы с Петром за ним.
— Как ты обнаружил в подкладке пиджака микрофильмы? — Спросил он меня.
— Чисто интуиция, — я не стал говорить, что взял пиджак за полу и нащупал вшитый плотный пакет. Видимо, Вовчик, с его патологической брезгливостью не счел нужным обыскать бродягу Саруханова.
— Микрофильмы? У Саруханова? Неужели⁈ — Воскликнул Петр. — Неужели съемки эксперимента?
— Неизвестно, — Сорокин первым вошел в лабораторный комплекс. Я отметил, что ремонт практически закончен. — Столько лет лаборант таскал пленки с собой, получится ли восстановить — не знаю. Даже не смотрел, в каком состоянии. Собственно, этим ты, Петр, и займешься. Я распоряжусь, чтобы из твоей квартиры вывезли технику. Личные вещи есть какие-то?
— Сапоги. Желтые, — вдруг вспомнил Петр. — Привезите пожалуйста, скоро осень.
— Петя, да найду я тебе обувь, не переживай так, — успокоил его полковник. — Влад, тебе присутствовать необязательно. Петр сейчас будет находиться на территории «Р. И. П.», и его безопасность — уже не твоя забота. Саруханова я распорядился тоже сюда перевезти, от греха подальше.
— Точно выходной сегодня? — Уточнил я.
— Влад, понимаю, что у тебя накопились личные дела, дела семейные, — Сан Саныч открыл дверь лаборатории, Петр вошел первым. — Петя, не будем тебя отвлекать. Постарайся восстановить все, что можно.
Я отметил, с каким благоговением ботаник взял в руки герметично запакованный пластиковый контейнер. Ученый уже забыл о нас с Сорокиным.
— Вакуум… только в боксе… — бормотал он, уже мысленно планируя процесс реставрации микропленок.
— Джумангалиева допросили, — сообщил полковник.
— Пришел в себя? — Спросил я.
— Пришел, а толку-то, — Сорокин выматерился. — Вообще ничего не помнит… Или не хочет вспоминать.
— Очухается, — успокоил полковника. — Это он после сигналки Петра еще в себя не пришел. Накрыло его знатно. Петру нужно пересмотреть мощность, учесть индивидуальные особенности человека. Иначе закончится летальным исходом и неприятными объяснениями с подполковником Костенко. — Я немного помолчал, подумал, но все-таки решил сказать: