Генерал Рохлин внимательно посмотрел на меня.
— Пока верховный главнокомандующий у нас президент СССР Горбачев Михаил Сергеевич. — заметил он.
— Ключевое слово «пока», — я понимал, что пацан, работающий без году неделя в «Р. И. П.» с точки зрения генерала наглеет — это как минимум. Но у меня тоже интерес к сохранению страны не меньший. Я даже больше мотивирован, чем все здесь собравшиеся — у меня задача спасти своих близких. Но говорить об этом я не стал. И все-таки решил пойти ва-банк: пан или пропал, будь что будет. — Я имею в виду что президент согласно конституции может передать свои полномочия вице-президенту, например, в связи с невозможностью выполнять свои обязанности. А вице-президент у нас еще не назначен. И сейчас если пульт управления «машиной возмездия» — и тот, что в сейфе под лабораторным комплексом, и тот, что балуется с компьютером в одном из жилых помещений над лабораториями — покинут территорию «Р. И. П.», они вряд ли в этом бардаке дойдут до президента страны.
— Правильное направление мыслей, — Рохлин расслабился. — Итак, что я предлагаю: отдать Горбачеву один из переносных пультов управления. Его торжественно уничтожат и — вопрос снят. Дальше. Сюда, в «Р. И. П.» по моей просьбе перебросят роту охраны из «Томска-7», это комбинат по производству оружейного плутония и много чего еще. У них большой опыт по организации охраны закрытых объектов. Также группа спецназа ГРУ из Бердска поможет усилить безопасность объекта. Жорес Иванович, вы отправитесь спецбортом. Вам предстоит торжественно передать переносной пульт управления Горбачеву и уничтожить его на глазах международной общественности. Петр летит с вами. Петр Константинович, на вас возлагается задача продемонстрировать работу пульта, при этом чтобы никто не понял, что подсунули по сути пустышку.
— Без проблем, — кивнул Петр.
— Влад, у тебя по прежнему стоит задача безопасности Петра Константиновича. Настя поедет с вами, — продолжил генерал Рохлин, — и будет своего рода усилением на случай непредвиденных ситуаций.
Сорокин вскинул взгляд на генерала, но ничего не сказал, только кивнул. Я отметил, что собой Сорокин владеет великолепно.
— Эта девочка в сарафанчике и с косичкой — лучшая охрана для нашего гения. Сан Саныч, вы продолжаете здесь командовать. Вопрос в одном: к мальчику чужих людей не подпускать!
— Есть, — коротко ответил полковник.
— Что ж, Жорес Иванович, встретимся в Москве. Ну все, прощаться не будем, завтра утром по коням и на Москву.
Рохлин встал, первым покинул кабинет.
Алферов с Петром остались обсуждать что-то для меня запредельно непонятное, на языке математических терминов и формулам. Сорокин вышел со мной.
— Влад, у меня к тебе личная просьба. Присмотри там за Настей? — Попросил он и я с удивлением заметил, что этот «железный» человек смущен.
— Не переживайте, я не дам ее обидеть, — успокоил его.
— Ты не понял. Присмотри за Настей, чтобы она никого не обидела, ладно?
Я рассмеялся, вспомнив сцену в тире.
Ночевал в одном из жилых блоков над лабораторией. Из-за стены слышалась музыка. Потом донеслась песня. Я узнал голос Ванечки.
«Те дни прошли и мир широкий раскинулся передо мной, белеет парус одинокий все той же чистою звездой», — пел мальчик, который никогда не станет взрослым. Но песня убаюкала, и я не заметил, как провалился в глубокий сон.
Снилась Москва, аэропорт Домодедово. Будто встречает меня толпа с огромным транспарантом. На транспаранте с надписью «Летайте самолетами Аэрофлота» изображена стюардесса с букетом, в синей форме, но почему-то в гриме Бабы Яги. Она клыкасто улыбается мне и прямо с полотнища протягивает цветы… Во сне усмехаюсь и думаю: «Символично».
В руках у приснившейся стюардессы две гвоздики…
Послесловие
За иллюминатором проплывали белые ватные поля. Самолет гудел ровно и успокаивающе, но спать не хотелось. Я все еще был под впечатлением от тех двух гвоздик, приснившихся мне ночью.
Я сидел у прохода. Напротив меня, у своего окна, пристроился Петр. Он что-то писал в блокноте, сосредоточенно хмуря брови. Рядом со мной, у другого окна, дремал Жорес Иванович. Его седая голова удобно устроилась на подголовнике, очки держит в руках.
— Жорес Иванович, — обратился к нему, — я разбираюсь в законах… немного… но физика… Вы можете объяснить мне, по поводу спутника, который посылает сигнал на машину возмездия: что с ним не так?
Алферов открыл глаза, внимательно посмотрел на меня, вздохнул и медленно произнес: