Он тешил себя мыслью, что там, в развалинах, он обязательно найдет родник или хоть какую-нибудь лужу. Постепенно эта мысль овладела им настолько, что он не заметил, как убыстряются его шаги.
Когда он был почти у самых каменных развалин, заметил тень, скользнувшую по каменной кладке. Тень исчезла за каменным поворотом. Когда он дошел до угла, то услышал шуршание осыпающегося песка.
За поворотом был тупик, углубление, похожее на нишу. Но там никого не оказалось. Почти у самой стены желтел свежий песчаный холмик, над которым в воздухе еще витали легкие золотистые песчинки.
Ян остановился. "Откуда тут мог взяться песок?" - подумал он. Но только подумал об этом, как налетевший порыв ветра уже превратил песчаный холмик в пушистый клубок и, вытянув его песчаной поземкой, увлек за собой в сторону барханов.
Ян глядел вслед ускользающему песку, который струился по земле, огибая выступы, обтекая валуны, сползая в ложбинки, пока тот не слился вдали с желтыми шлейфами оцепеневших песчаных холмов.
Ян повернулся в сторону развалин, и хотя их очертания были стерты ветрами и временем, на него повеяло вдруг чем-то давно знакомым, словно он уже был здесь когда-то давным-давно. Он проходил по полуразрушенным, осыпающимся улицам, и его сердце ныло в предчувствии, что должно произойти что-то, о чем он давно забыл.
Улица поднималась вверх по склону, по обеим ее сторонам тянулись каменные канавы пустых водостоков. Странное предчувствие все быстрее влекло его по улице, потом заставило свернуть в переулок, где он увидел дом с небольшим двориком, какие бывают в южных приморских городках, не тронутых цивилизацией.
Ян долго стоял в нерешительности. Дом был так похож на дом его детства, что у него захватило дух. Он отворил калитку и пошел по дорожке, выложенной каменными плитами и окаймленной потрескавшимся кирпичом. Посередине двора стояло старое высохшее дерево с черным дуплом и покосившимся скворечником. Тощее сухое дерево было похоже на худого старика, глядящего в небо, словно он только что отпустил птицу и его чуть разведенные в стороны руки были протянуты ввысь, будто тоже могли стать крыльями и устремиться следом.
Дверь на террасу была приоткрыта. Ян поднялся по каменным ступеням. Остановившись у входа, он помедлил, не решаясь переступить через порог. Его рука, скользнувшая по косяку, наткнулась на зарубку. Чей-то возраст был отмечен маленькой горизонтальной черточкой.
Ян задумчиво провел по ней пальцем с какой-то давно утраченной нежностью, словно прикоснулся к чему-то очень далекому и в то же время бесконечно близкому.
Долго он стоял не шевелясь, забыв обо всем на свете, перед полуоткрытой дверью, не отнимая руки от шершавой ложбинки, от маленького руслица жизни.
Наконец он распахнул дверь в смутной надежде... Но внутри ничего не было, кроме унылой пустоты. В солнечном луче, наискосок пересекавшем комнату, медленно плыли пылинки, то вспыхивая, то исчезая, словно звездные миры перемещались в пространстве. Яну, как в детстве, показалось, что он стоит у самого Млечного Пути... Он вспомнил, как маленьким мальчиком в пыльном солнечном луче среди мерцающих пылинок он пытался отыскать корабль отца, который так и не вернулся из космоса. Иногда ему казалось, что он видит его в одной из пылинок... Маленькое сердце часто билось в детской надежде, но пылинка гасла и исчезала, долетев до края луча, а с ней гасла детская надежда. И он в слезах бежал к матери и горько рыдал, уткнувшись в колени.
Оглядывая выцветшие потрескавшиеся стены, Ян мысленно пытался восстановить то, что было здесь когда-то.
Он представил себе маленький столик в углу, со стопкой книг и настольной лампой с ситцевым абажуром в голубую горошину, легкие полупрозрачные шторы на окнах с изображением летящих птиц. Откуда-то в памяти выплыло кресло с клетчатым шерстяным пледом матери. И Яну показалось, что она только что вышла за водой к каменному колодцу во дворе за домом и сейчас вернется, и снова, как тогда, потреплет его за волосы и скажет: "До чего же ты похож на отца..."
Ян прикоснулся лбом к холодной пыльной стене и провел по ней дрожащей рукой. Все, что давно стерлось в памяти, сейчас проступало ярко и явственно, будто он никогда не уходил отсюда; будто так и не дождавшаяся возвращения мать никогда не провожала своего сына на те далекие от Земли орбиты, которые уводили его все дальше и дальше от себя самого.
Прошлое то медленно проплывало, то стремительно проносилось перед ним, когда он ощутил за спиной чье-то присутствие. Он медленно повернулся и увидел белоголового мальчика, стоявшего в дверях. Мальчик глядел на него вопросительно широко открытыми грустными глазами.
- Ты что здесь делаешь? - тихо спросил Ян, отнимая от стены руку.
- Я здесь живу, - ответил мальчик, продолжая глядеть Яну в глаза.
- А где все остальные?
- Здесь давно никого нет. Все ушли и не вернулись...
Мальчик переступил с ноги на ногу и опустил голову. Пальцы его теребили пуговку на рубашке. Он исподлобья взглянул на Яна.
Ян подошел поближе и положил руку ему на плечо. Он приподнял его лицо за подбородок - в глазах у мальчика стояли слезы, те самые детские слезы, о которых Ян давно забыл.
- Знаешь, - сказал Ян, - мне показалось, что я жил здесь когда-то, давно, в детстве... Я долго был далеко от Земли и там мечтал повторить свое детство. Там я видел себя на Земле маленьким, таким, как ты. Почему-то именно маленьким... Видимо, это самое дорогое, самое счастливое время...
- Я знаю, - сказал мальчик и вздохнул, отведя глаза в сторону.
- Ты плачешь? - спросил Ян, наклоняясь к нему.
Две крупных слезы скатились по щекам мальчика, он вздохнул и прошептал одними губами:
- Это было так давно...
- Ты здесь совсем один?!
- Один... - Мальчик вытер слезы ладонью и прислонился к стене.
- Как тебя зовут?..
- Ян... - дрожащими губами пролепетал мальчик и, зарыдав, прижался к его руке.
Ян вздрогнул, у него словно все оборвалось внутри. Он стоял потрясенный, не в силах вымолвить ни слова. В горле застрял горячий ком, который никак не проглатывался.
Он привлек мальчика к себе и утешал как мог, гладя худенькие вздрагивающие плечи.
- Ну успокойся... Успокойся, малыш... Видишь - теперь ты не один...
И чем больше он утешал его, тем больше ему казалось, что утешает он самого себя, самого себя уговаривает, что одиночество кончилось и что пустая комната только кажется пустой...
- Я потерял своего друга, - сказал Ян, - а нашел тебя...
- Ты все равно уйдешь, - сказал мальчик, - уйдешь, как все...
Сердце Яна сжалось. Он, привыкший к суровой жизни, почувствовал странную озабоченность и нежность к тому маленькому существу, волосы которого он гладил грубой рукой, когда-то сжимавшей хлещущий огнем бластер, рукой, которая уверенно ложилась на вибрирующий штурвал капсул-ракеты, обходящей спутники Юпитера.
Мальчик успокоился, плечи его перестали вздрагивать, глаза посветлели.
- Ты хочешь пить? - тихо спросил мальчик. - После дальней дороги всегда хочется пить... Там за домом во дворе есть колодец...
- Каменный?.. С тяжелой цепью и воротом?..
- Да... Только там почти нет воды... Чуть-чуть, на донышке...
Они пошли вдвоем по песчаной дорожке к колодцу. Ян заглянул внутрь. Колодец был очень глубок. На самом его дне блестело голубоватое пятнышко.
Раньше у колодца было прохладное влажное дыхание. Ян вспомнил, как ведро на гремящей цепи, раскручивая барабан ворота, плюхалось в воду. Надо было слегка раскачать цепь, чтобы ведро, накренившись, хлебнуло влаги, потом чуть приподнять его и опустить сразу, чтобы затонуло...
Сначала было легко поднимать его, пока днище не оторвется от водной поверхности. Потом требовалось усилие, чтобы ведро, качаясь и расплескивая воду, стало подниматься вверх...
Вниз летели сверкающие брызги, похожие на звезды, исчезающие в глубине... Достав ведро, Ян любил окунуть в него лицо и пить воду прямо из ведра, такую холодную, что от нее ломило зубы...