Состояние капитана заметно улучшилось. А потом госпитальер начал работать с другими. Болезнь отступала, но неохотно, крепко держась на каждой завоеванной ею позиции. Это не была борьба врача и вируса. Это была война двух сил. И, вооруженный «раковиной», Сомов оказался сильнее.
Измочаленный, выжатый, как лимон, вечером он сидел и смотрел внимательно на «раковину». Он начинал осознавать, что в ней может скрываться не только добро, но и зло. Что сила в ней может быть направлена на что угодно.
А еще в очередной раз Сомов думал, что с ним происходит что-то неладное. И не мог понять, что именно. Он все чаще чувствовал себя больным и разбитым. Так чувствует себя человек, впервые ставший донором. И тогда он тянулся к «раковине», но она не помогала. Действительность как бы расплывалось. Такое ощущение бывает, когда резко падает зрение.
Предметы становятся расплывчатыми. Но со зрением было все в порядке. Расплывчатым становилось восприятие сути вещей, а не их вида.
Впрочем, субъективная оценка собственного самочувствия целиком и полностью подтверждалась объективными показателями. Сомов заставил себя, скрепя сердце, пройти диагностические исследования на уникальном эфиротомографе поколения «Ультра», который давал полную картину состояния организма, включая все тонкости энергообмена и химических превращений. Так вот, томограф «Ультра» совершенно четко диагностировал нейрофизиологическое переутомление организма.
Началось все с этих чертовых вампиров. Он понимал, что взялся не за то дело. Что нужно прекращать эти опыты. Они просто опасны. И все равно каждый день, закончив основные дела, он направлялся в автономный блок и начинал эксперименты… Но только после того, как минимум полчаса неподвижно сидя в кресле, смотрел на видеоэкраны, на которых мелькали взбудораженные твари.
Иногда Сомову казалось, что в него вторгается чужая воля. И воля эта зловещая. Осмысленная, ничего общего не имеющая с тупым чувством голода, присущим космическим вампирам, и вместе с тем каким-то образом похожая на волю вампиров. Но иная…
Прошло несколько дней после того, как была отведена угроза жизням астронавтов. На миг на Сомова нашло просветление. И он вдруг с ужасом осознал, что уже не тот. Что отчаянный, рискованный шаг по спасению экипажа «Енисея» был последним шагом былого госпитальера Сомова. Теперь он не сделал бы этого. Но понимание недолго задержалось в нем. Мир опять начал размываться, и все понятия встали с ног на голову. Последняя четкая мысль была: «Я ТЕРЯЮ СЕБЯ…»
Ну вот Филатов и в самом логове. Уютная просторная комната для деловых встреч. В воздушном потоке в углу кружились осенние листья, мягко шурша. Со всех сторон лился синий и зеленый свет с красными всполохами. СТ-проекции складывались в абстрактные красивые фигуры и тут же распадались.
Впрочем, дизайнерские фокусы нисколько не интересовали Филатова. А интересовала его главная вещь – комп. Если это комната для деловых встреч, значит, местный комп должен иметь выход на основные базы данных.
Надо начинать работать. Времени не так много. Для начала проверить активность следящих устройств… Не активизированы. Значит, можно передвигаться по комнате без опасения, что за тобой подглядывают.
Филатов вынул коробочку «проникателя-туннельника» новой модели. Ну, научники, сейчас увидим вам цену, Вставил контактную пластину в гнездо компа.
«Проникатель» начал нагреваться. Внутри него происходили невероятно сложные процессы. Обрабатывалась гигантская информация. Наконец Филатов ощутил покалывание.
Все, пробились через пароли к информбазе! Началось переписывание. В микроскопическое пространство перекачивались огромные объемы данных, одновременно отсеивались ненужные сведения, повторы.
Через минуту Филатов сменил переполненную пластинку внутри «проникателя». Потом еще одну… После пятой раздался щелчок – все важное упаковано и готово к отправке.
Вовремя. Зажегся СТ-проем. В нем появилось лицо Пенелопы.
– Профессор, майор ждет вас.
– Где?
– В секции «Редут».
Ну теперь бы не ляпнуть чего ни попадя. О секции «Редут» профессор ничего не упоминал, когда под воздействием психотропа расписывал главные корпуса.
– А… – промямлил Филатов неопределенно, что могло означать и посторонний невысказанный вопрос, и незнание того, где этот самый «Редут».
– Вас проводит робот, – изображение Пенелопы пропало.
Через минуту появился робот-андроид.
Филатов направился вслед за ним.
Скользящие полосы унесли их по коридору. Потом лифт – гравиплатформа порхнула со стометровой высоты вниз. Потом опять переходы. Остановились перед металлической дверью, на которой был значок, обозначающий защиту первой категории. «Редут» – сердце комплекса. Чего они тут хранят? В защиткостюмы не одевают – значит, среда не агрессивная и не радиоактивная. Что же там?
Впрочем, хранили там не «что-то», а «кого-то».
Черная оплывшая туша возвышалась на троне из человеческих костей.
– Профессор, разрешите представить того, кто является важнейшей составляющей частью проекта «Гуманитарная помощь». Черный шаман с Ботсваны.
– Очень приятно, – кивнул Филатов.
Наученный горьким опытом, зная, кто перед ним, и решив больше не допускать проколов, как при общении с профессором Честертоном, Филатов выстроил ментальную защиту, предназначенную против телепатов. Этому фокусу его научили еще в исследовательском центре на «Лысой горе», и теперь умение, наконец, сгодилось на что-то.
– Не рассыпайтесь перед ним в вежливых оборотах, – порекомендовал Динозавр. – Это дикарь, и он с удовольствием съел бы ваше сердце.
– Профессор друг, – захихикал Черный шаман. – Он сам с удовольствием съел бы чье-то сердце.
– Это комплимент? – сухо осведомился Филатов.
– Комплимент, – кивнул Динозавр. – Он принял вас за своего.
– Глупости!
– Это мы увидим… Вот что, профессор, я пока не посвящал вас в подробности проекта. Это чудовище, – он кивнул на Черного шамана, – имеет власть над некими дальрезонаторами. Они позволят нам увеличить радиус заражения вирусом Росса аж до нескольких миллионов миль. Таким образом, мы получаем оружие, способное нанести сокрушительный удар противнику на невиданных доселе расстояниях.
– Любопытно, – кивнул Филатов.
– Огромные возможности. Представляете, неожиданно на Московии вспыхивает эпидемия. Восемьдесят процентов населения заражены. Московия просит помощи. Московия согласна на любые условия. И помощь приходит. Из Аризоны.
– И длящаяся столетия холодная космовойна заканчивается в миг.
– Точно. Сокрушительным разгромом противника. Они больше не поднимутся. И мы можем распространять наши идеалы, наш дух, наши демократические ценности и правила на весь человеческий космос.
– Заманчиво… Миллиарды жизней.
– Нет факта преступления. Стихийное бедствие.
– А правительство?
– Кому нужно это правительство? Свора недоумков. Равно как и деловые круги. В переломные периоды истории достаточно, чтобы несколько решительных людей договорились о совместных действиях. И чтобы они имели возможности. Мы имеем возможности. И мы имеем поддержку таких лиц.
– Вы собираетесь использовать новое оружие?
– Я – нет, – покачал головой Динозавр. – Но нужно просчитывать все варианты.
– Убьем врагов. Убьем… Все враги умрут, – затараторил Черный шаман.
И что-то в нем было, что Филатову поверилось в искренность этих слов.
– Думаю, пока до этого не дойдет, – сказал Динозавр.
А ведь они готовят акцию – осенило Филатова. Динозавр не уверен в этом, с ним вообще что-то не то. А Черный шаман знает, чего хочет.
Неожиданно Черный шаман приподнялся над троном и зашептал, колотя ладонью по черепу, служащему подлокотником:
– Вижу, вижу, вижу… Вот он, враг… Вот госпиталь… Ближе… Причаливает корабль… Другой отходит… Враг у себя… Он думает… Он ощущает… Ощущает мою власть… Он готовится к смерти.