Прошло два месяца с того момента, как Васильков первый раз взял в руки меч. Ничего не напоминало об этом вечере. Лена до конца лета уехала в Америку на стажировку и вот-вот должна была вернуться. Рабочий день сегодня у Павла закончился после обеда, и он не знал, чем ему заняться. Ехать домой совсем не хотелось, пойти тоже было некуда, да и не к кому. Лето – мёртвый сезон. И тут он вспомнил о Тимофее Валерьяновиче. Позвонил ему, тот, к счастью, оказался дома и, узнав, что это Паша, пригласил его к себе. Правда, заехать домой, чтобы забрать монету, всё же пришлось. На своем стареньком Фольксвагене Васильков подъехал к дому дяди Тимофея. Выходя из машины, Паша ощутил лёгкое волнение. Чего греха таить, он очень хотел, чтобы меч стал его. Держа подмышкой плед, в него он намеривался завернуть уже свой меч, Паша вошел в подъезд. Тимофей Валерьянович встретил гостя, как всегда встречал гостей, с радушной улыбкой и раскинутыми руками.
– Заходите, Павел, заходите. – Здравствуйте, Тимофей Валерьянович. – Ох, и завидую я вам, молодым! – сказал дядя. – Только с работы, весь день на ногах, а всё равно бодрячок. Проходите, я быстро. Паша прошел в комнату, а дядя ушел на кухню. – Сегодня день просто получился короткий, да и делать особенно было нечего, – ответил Паша. – А вот вчера, к вечеру, я совсем не выглядел бодрячком. – Так много работы? – с сочувствием поинтересовался, из кухни, Тимофей Валерьянович.
Из крана в чайник с шумом полилась вода. Что-то передвинулось на плите и из кухни донеслось очень сдавленное, но весьма эмоциональное ругательство. Дядя Тимофей обжегся. – Нервов еще больше, – отозвался Паша, он прошелся по комнате и сел на диванчик, а дядя продолжал шурудить на кухне. – Спекулянтская жизнь сплошные нервы. Тимофей Валерьянович вошел в комнату с полотенцем, перекинутым через плечо. О его край он вытирал мокрые руки. – Извините меня, Павел, но я просто кипю, шипю и пузырюсь оттого, как мне хочется увидеть монету. Разговоры – это светская часть, давайте перейдём к деловой. – Давайте, – сказал Паша. Он поднялся с дивана, запустил руку в карман брюк, извлёк оттуда монету и положил, точнее, бросил её на стол перед дядей. Так, знаете ли, раньше бросали мелочь в тарелочку и говорили, «два с сиропом» где-нибудь в парке, на прогулке. Глаза дяди вспыхнули огоньком, как на мгновенье показалось Паше, нехорошим огоньком. Но на самом деле, это был просто азартный взгляд заядлого коллекционера. Тимофей Валерьянович открыл дверцу шкафа, достал лупу и начал рассматривать монету. Васильков отошел к картинам.
– Одно могу сказать наверняка, – заметил он, – это очень старая и редкая монета. Из Атлантиды она или нет, я не знаю, но лет ей очень много. – Да. Дед говорил, что она старше мира, – согласился Паша, рассматривая картину Малевича. – Гораздо старше, – сказал дядя, посмотрел на неё еще немного и, отложив в сторону, поднялся из-за стола. – Потом налюбуюсь. Тимофей Валерьянович вышел из комнаты. Паша обернулся, лишь, когда дядя вернулся в комнату с мечом, говоря на ходу: – Забирайте. Будем считать, что мы поменялись. – Неравноценный обмен, – сказал Паша, подходя к столу, на котором лежал меч. – Этот кругляк, может быть, и старый, но непонятно, что это на самом деле. А меч, как вы сами говорите, историческая редкость. – Не обольщайтесь, он тоже может оказаться подделкой, – с ехидцей в глазах заявил дядя. Они ударили по рукам. Васильков в переполняющих его эмоциях взял в руки меч и, как и в первый раз, ощутил непонятное чувство страха. Он подержал меч немного дольше, чем прежде, и вдруг страх сменился приливом силы. Васильков, как и в первый раз, испугался своих ощущений. Всё не объяснимое всегда пугает людей. – А что изображено на эфесе? – спросил Паша. – О-о-о, это очень интересно, – оживился дядя. – Павел, хотите коньяку?
У меня есть превосходный «Армянский», ему восемьдесят лет, старше меня.
– Да, пожалуй, рюмка коньяка была бы, кстати. А то я что-то разволновался. – Хм. И есть от чего, доложу я вам, – улыбнулся дядя. Тимофей Валерьянович подошел к буфету, открыл дверцу и достал заветную бутыль. Потом сходил на кухню и принес блюдце с нарезанным лимоном. Мбу… – сказала пробка. Коньяк разлили по рюмкам и неописуемый аромат тут же разлился по комнате. Паша и Тимофей Валерьянович дзынкнули хрусталём.
– Будь здрав, боярин! – сказал дядя и опрокинул содержимое рюмки во чрево. И только он собрался туда же определить лимон, как Паша схватил его за руку. – Не надо! Зачем? Вы всё испортите, это же не водка! – дядя слегка удивился. – Подождите пару секунд и насладитесь тем блаженством, которое сейчас вас охватит. Через некоторое время Тимофей Валерьянович облизал языком губы и, расплывшись в блаженной улыбке. – Черт возьми, умирать пора, а коньяк пить научился только сейчас, – произнёс он не открывая глаз. Он явно льстил Павлу и Паша это заметил. – Напрасно все закусывают лимоном, – сказал Паша и проделал ту же процедуру. – Лимон обжигает все рецепторы на языке и во рту. От букета не остаётся и следа.
– Знаете, Павел, я рад, что в вас не ошибся. Вы нестандартно мыслите. Ну да ладно, вернёмся к мечу. Я навёл справки и выяснил, что изображение на эфесе принадлежит мифическому ордену «Хранителей вечности». Он очень малочислен и на протяжении всего существования мира охраняет его от сил зла. Спасая вечность, рыцари ордена всегда ухитрялись оставаться в тени, правда, был один прокол. Георгий Победоносец стал легендой. Считается, что тот, кто возьмёт в руки этот меч, тот и будет следующим его хранителем. И если зло опять придёт на землю, то именно ему придется с ним сразиться. – На него свалилось огромное счастье, но он не успел посторониться, – растягивая слова сказал Паша. – Вы намекаете, что это я следующий?
– Ну что вы, – улыбнулся дядя, – это просто легенда, да и вы так ловко фехтуете, что Вам просто грех бояться. – Меч и шпага – это несколько разные вещи, – уточнил Васильков. – Что еще есть в вашей справке?
– Существует дверь в другой мир, – продолжал дядя Тимофей, он явно обрадовался интересу Павла. – Пространство и время часто меняются местами. И вот посреди этой путаницы есть мёртвый лес, он окружает город теней. Посреди города стоит замок Отчаянья. Вход охраняют вера, надежда, любовь. Чтобы пройти в замок, нужно или убить их, или вернуть к жизни. А в замке ждёт Воин Смерти. С ним тебе и предстоит сразиться.
– Так значит, все-таки мне! – Васильков улыбнулся и посмотрел на дядю Тимофея. – Ну… Я это образно, – опомнился дядя. – Вот такие вот сказки… – Вздохнул Тимофей Валерьянович, в воздухе повисла тяжелая пауза. – Еще по рюмочке? – спросил дядя. – Нет, спасибо, – ответил Паша. – Ничего страшного, – успокоил дядя. – Мы сейчас поужинаем, и всё будет в порядке. За ужином они говорили о пустяках, но Павлу казалось, что дядя что-то не договаривает. Он довольно ловко уходил от любых вопросов касающихся меча. Похоже, он сказал ровно столько, сколько было нужно знать Василькову, и ни слова больше. Когда прощались, уже в дверях, Тимофей Валерьянович записал Павлу три телефона и сказал, что эти люди смогут рассказать о мече гораздо больше, если только у него останется интерес. Так, с мечом, завёрнутым в плед, Павел вышел из подъезда и сел в автомобиль. Занятный у них получился разговор – сказка, рассказанная на ночь. «А здорово, наверное, было бы. Я спасаю мир!», – подумал Васильков, улыбнулся своим мыслям и повернул ключ в замке зажигания. Машина вздрогнула, заурчала и через минуту тронулась с места, оставляя за собой клубы сизого дыма. После ухода Павла Тимофей Валерьянович сел у телевизора смотреть «Джентльменов удачи», он очень любил этот фильм. – Ты куда меч дел, лишенец? – послышалось из-за спины. Тимофей Валерьянович вздрогнул, подскочил из кресла и обернулся. В дверях стоял кто-то в монашеской рясе, подпоясанный веревкой, с капюшоном, натянутым на глаза. – Как вы сюда попали? – неуверенно пролепетал Тимофей Валерьянович. – Как я сюда попал? Куда ты сейчас попадёшь – вот где удивление будет огромным. Где меч, старый пень? – угрожающе прорычал гость. – Господи, я уже и сам перестал в это верить, а вы всё-таки пришли. – Я сказал, где меч?
– В надежных молодых руках. Я отдал его, и просто так вы его теперь не получите. – Кто он? – настаивал гость. Подойдя к старичку, Капюшон схватил его за горло и приподнял на вытянутой руке. Ноги у дяди оторвались от пола, с них, издав лёгкий шлепок, свалились тапочки, что-то хрустнуло в шее. Тимофей Валерьянович давно понял свою обречённость и был готов к смерти. С того далекого дня, как он стал одним из рыцарей «Хранителей вечности», в глубине души был страх перед сегодняшней встречей. Тимофей Валерьянович даже не умел обращаться с мечом. Случай – и ты владеешь страшной тайной. Но в этом испуге не было трусости, и будь шанс начать всё сначала, то его поступки были бы такими же. Преодолев ужас, Тимофей попытался заглянуть под капюшон. То, что он там увидел, было похоже на бездну. В лицо ему пахнуло серой и гнилью…