Ковач внимательно посмотрел на Томаса, словно принимая решение: – Что именно вы находите нестандартным в этих случаях?
Томас понимал, что идет по тонкому льду. Сказать слишком мало – вызвать подозрение, сказать слишком много – раскрыть свою осведомленность.
– Если верить новостям, способы убийства кажутся… целенаправленными. Не просто убийство ради ограбления или под влиянием эмоций, а нечто более… символическое. – Он помедлил. – Извините, если это звучит странно. Просто профессиональное любопытство.
Ковач изучал его несколько долгих секунд, затем кивнул: – Интересная теория. Боюсь, я не могу обсуждать детали текущего расследования. – Он достал карточку и протянул Томасу. – Но если у вас появятся мысли или наблюдения, которые могут быть полезны, свяжитесь со мной.
Томас взял карточку, чувствуя одновременно облегчение и тревогу: – Конечно, инспектор. Хотя сомневаюсь, что мои любительские размышления будут полезны профессионалу вашего уровня.
– Никогда не знаешь, откуда придет озарение, – философски заметил Ковач. – Иногда свежий взгляд со стороны видит то, что мы, погруженные в детали, упускаем.
Попрощавшись с инспектором, Томас спокойным шагом удалился, ощущая между лопатками взгляд Ковача. Только отойдя на безопасное расстояние, он позволил себе выдохнуть. Встреча была рискованной, но, возможно, полезной. Теперь у него был прямой контакт с ведущим следователем.
Но главное, он не смог увидеть надпись собственными глазами. Придется довериться информации Риверы: "2-1-24" – код, указывающий на библейскую цитату из Исхода о принципе талиона.
Интересный выбор для убийцы. Не заповедь "Не убий", не более милосердные евангельские строки, а именно жесткий ветхозаветный принцип возмездия. Это говорило о характере преступника – он видел себя не просто убийцей, а инструментом божественного правосудия, воздающим грешникам по их делам.
"Око за око" – древний принцип, извращенно примененный в современном контексте. Убийца наказывал своих жертв теми же методами, которыми они грешили. Элизабет Кларк, отравившую мужа, отравили тем же веществом. Маркуса Штайна, избивавшего людей специальной дубинкой, забили до смерти таким же орудием.
Но что-то в этой логике беспокоило Томаса. Если убийца действительно руководствовался принципом "око за око", то он должен был знать детали грехов своих жертв. А единственный способ узнать эти детали…
Внезапная мысль заставила Томаса остановиться посреди улицы. Что если убийца – один из тех, кто исповедовался? Что если кто-то из его "паствы" решил взять на себя роль судьи и палача?
Эта мысль была ужасна. Она означала, что таинство исповеди, предназначенное для исцеления душ и прощения грехов, превратилось в инструмент для выявления жертв. Человек, возможно искренне верующий, извратил саму суть церковного учения, превратив милосердие в возмездие.
Томас должен был проверить эту версию. Перебрать в памяти всех, кто исповедовался в последнее время, искать связи, паттерны, совпадения. Возможно, убийца сам оставлял следы в своих исповедях, неосознанно выдавая свои намерения или психологические особенности.
Но прежде всего, он должен был предупредить тех, кто мог стать следующей жертвой. Всех, кто недавно исповедовался в серьезных грехах, особенно связанных с причинением вреда другим.
С этими мыслями Томас направился к ближайшей станции общественного транспорта. Ему предстоял долгий вечер анализа и планирования.
В своем кабинете в Департаменте общественной безопасности инспектор Ковач изучал досье, только что присланное из аналитического отдела: "Лазарь, Томас. 45 лет. Аналитик данных в корпорации "КогниСофт". Образование: докторская степень по семиотике, Университет Нового Вавилона (до реформы)."
Ковач нахмурился, вчитываясь в дополнительные сведения: "Бывший профессор теологии и семиотики. Жена и дочь погибли во время инцидента в университетском кампусе в начале Великого Очищения. Прошел обязательную когнитивную терапию. Текущий психопрофиль: стабильный, без признаков религиозного мышления. Регулярно проходит когнитивную гигиену с результатами выше среднего."
Что-то в этом профиле не сходилось с человеком, которого Ковач только что встретил. Да, внешне Лазарь был образцовым гражданином – спокойный, рациональный, контролирующий эмоции. Но в его глазах, за стеклами очков с нейроблокирующими линзами (деталь, которую Ковач, с его опытом, не мог не заметить), скрывалось нечто большее – глубина мысли, не соответствующая роли простого аналитика данных.